Подполковнику

Федор Сологуб

...Когда меня у входа в Парадиз
Суровый Петр, гремя ключами, спросит:
- Что сделал ты? - меня он вниз
Железным посохом не сбросит.

Скажу: - Слагал романы и стихи,
И утешал, но и вводил в соблазны,
И вообще мои грехи,
Апостол Петр, многообразны.

Но я - поэт. - И улыбнётся он,
И разорвет грехов рукописанье.
И смело в рай войду, прощен,
Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мой
В хваленьях ангельских, горящих ясно.
Земля была моей тюрьмой,
Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,
Неведомых чистейшим серафимам,
В благоуханье райских трав
Вольется благовонным дымом.

Меня ни под каким соусом не интересует место дислокации образованцев, ибо они вездесущи и неизбывны, но когда они назойливо лезут под руку с такими перлами, как чевствовать /273794/, трудно удержаться, чтобы не отмахнуться.

Лоре можно простить похмельное праздненство /273794/, хотя и на казалось бы трезвую голову она позволяет себе "срываться".