одни фильмы про вампиров снимают в москве 1995 года, других интересуют проблемы полнолуния... просто детский сад...

Так вот, вспомнилась тогда одна сказка из раннего детства, ну, когда ещё читать не умел и смотрел озвученные диафильмы. Называлась она "Страна без острых углов" и написал её Джанни Родари. И подумалось мне, что советские солдаты весною-летом 45-го пересказали местному населению именно эту сказку, но, просто, на свой манер. А два старичка, это как два персонажа из той сказки, которые встретились много-много лет спустя.

Вот только люди к тому времени слегка изменились и видели уже только то, что хотели увидеть, но, как говорится, ещё стеснялись сказать.

- Уважаемый Владимир! Может быть, вы не сочтёте за труд просветить меня, в чем заключается идеология "сталинизма"? Я искренне хочу в этом беспристрастно разобраться.

Для начала сформулируем вопрос более просто и ясно: в чём заключалась суть (или смысл) "сталинизма"? И попробуем ответить именно на него, а с идеологическим "наростом" уже нетрудно будет разобраться и самостоятельно.

Со времён Великой Смуты у России была и остаётся одна главная нерешённая проблема - проблема преступности. Все остальные, как то: проблема образования, здравоохранения, коррупции, реформа ЖКХ, финансовая, наконец, - все они являются производными или следствиями из этой главной (я бы даже назвал её единственной, для ясности). И "сталинизм", и крепостное право династии Романовых, как механизмы государственной власти, решали прежде всего проблему преступности, хотя полностью решить её конечно же не могли. (Это под силу лишь науке, точно не генетике, скорее педагогике. И лишь тогда, когда педагогика продвинется в недоступную пока для неё область жизни человека, до 4-5-ти летнего возраста.) Они же, механизмы эти государственные лишь худо-бедно обеспечивали правопорядок в стране и создавали мало-мальски пригодные условия для нормальной, не скажу жизни, для нормальной работы людей. Система доказательства этого утверждения будет достаточно специфической, поэтому соберите в кулак всё своё терпение, и приступим.

Если копать землю лопатой, то вскопать весною только под картошку (без ущерба для здоровья) реально 1 сотку земли. При средней урожайности в 3 кг. земляных яблок с 1 кв. м. получается примерно 300 кг. на зиму, ну, то есть для одной семьи вполне достаточно. Если ту же работу проделать при помощи лошади и плуга, то вспахать можно уже 1 гектар земли и собрать осенью 30 тонн картофеля. В конце зимы, при цене 15 руб. за кило весь урожай можно реализовать за 450 тыс. руб. Если предположить, что лишь 2/3 от этой суммы достаются крестьянину, то получается средняя заработная плата в 25 тыс. руб. в месяц (И это, в скобках замечу, при методах производства, которые практиковались 100-200 лет назад). При использовании трактора и комбайна ещё советского производства, с привлечением наёмной рабочей силы на период уборочной заработки могут быть на порядок выше. И, кстати, во всём цивилизованном мире так и есть. Почему в нынешней России сие невозможно? Да вот именно потому, что в России крестьянин сразу же превращается в объект повышенного внимания со стороны уголовников, в объект вымогательства, грабежа и разбоя. А финт "сталинскими ушами" как раз и заключался в том, что государство с одной стороны грабило так, что уголовникам уже почти ничего не оставалось, а с другой стороны государству удалось-таки на время убедить ограбленных, что всё это во имя будущих поколений делается. Другими словами, феномен "сталинизма" в том, что сам "отец народов и корифей всех наук" верил во всю эту чушь. Верил искренне, вспомните хоть, что он оставил своим собственным отпрыскам после смерти, - что, счета в швейцарских банках, виллы на лазурных берегах? - да нет, всего лишь пару сапог, шинель или френч, ну, может, библиотеку ещё. А вослед за ним верила и вся эта страна горемычная, что уж теперь-то уж точно не для уголовников и не для господ там разных помещиков, и даже не для тех "двух генералов". А в 1964 году произошло то, что рано или поздно должно было произойти: пенсионеры из Политбюро ЦК КПСС наконец-таки устали от фанатизма и постоянного напряжения сил, решили хоть на старости лет пожить по-человечески. И эта "дохлая уже рыба, - как кто-то удачно выразился, - начала тогда гнить с головы".

Шансы разумно перестроить тот механизм у нас, как и у Китая, ещё были. Ну, представьте, например, что в то самое время, когда снимался фильм "Калина красная", воры в законе, собравшись на очередную свою всесоюзную сходку, постановили, что мужик, работающий на земле (кормилец, то есть) не может быть объектом вымогательства, грабежа и разбоя, что это, мол, не "по-понятиям" будет. Что Косыгин повторяя Столыпинские реформы и возрождая хуторские хозяйства не остановился бы на полпути, - ну, то есть и от трудодней колхозных освободил, и узаконил частную собственность на средства производства, да и цены закупочные для всех (то есть и для колхозов тоже) поднял хотя бы раза в 2, если уж в рынок сразу нельзя. Согласитесь, что это было возможно: не тянуть до последнего, а потом, спохватившись перестраивать с бухты-барахты сразу и всё. Можно было начать и раньше, и начать лишь с сельского хозяйства. Ограничились указом о 6-ти сотках.

В общем, на вопрос я, кажется, ответил, так что просто продолжу свою мысль. За 60-70 лет до "сталинизма" было крепостное право, - настолько эффективный механизм поддержания правопорядка внутри страны, что даже наполеоновскую армию перемолол в своих шестерёнках. Причём сделал это легко, как бы между прочим, в перерыве между уборочной и посевной, проглотил сильнейшую для своего времени 600-тысячную и не поперхнулся.

А работал механизм следующим образом: у каждого помещика был свой небольшой арсенал в полтора-два десятка ружей и были дворовые люди, специально обученные обращению с ними. Ещё были собаки, целые своры, и в относительно спокойное, скажем так, время господа развлекались охотой. Но, как только в окрестных лесах заводилась очередная шайка из числа каторжных или беглых мужиков (а происходило это, с небольшими интервалами, постоянно), соседние помещики объединялись и быстро обезвреживали злоумышленников, - навыки травли лисицы или волка были тут очень кстати. Для нынешнего поколения в памяти сохранилась в основном внешняя, торжественно-парадная сторона национальной охоты. В своё же время в этом был и более глубокий внутренний смысл. И барской забавой это воспринималось примерно в такой же степени, в какой нынешние общевойсковые учения воспринимаются как забава для членов генштаба. Нет, красочный, торжественный выезд охоты это было скорее напоминание о том, кто в волости хозяин.

Даже после упразднения этого механизма в 1861-м страна продержалась ещё 56 лет. За счёт чего он работал, - да за счёт той же веры. Веры крестьян, которых было 96-98 процентов, в право помещиков управлять собой. При коммунистах про это напрочь забыли, но сейчас необходимо напомнить, что это было преимущественно добровольное рабство. В этой стране всегда выбирали не между плохим и хорошим, а между плохим и очень плохим. Так было и во времена Александра Невского, и во времена Маяковского-Блока, так было и на моей уже памяти в 1996 году. Стало быть, крестьяне выбирали между барином и практически неизбежной Смутой.

Что касается того, на чём держалась "вера в право управлять собой", то здесь я, пожалуй, и сам задам вопрос: а что общего, например, между Плюшкиным и Печориным, между "скупым рыцарем" доведённым Гоголем до последней "крайности" и героем того времени? И сам же на него отвечу: а вот та самая (почти "пионерская" в смысле постоянства) готовность подставить свой лоб под чью-то пулю на дуэльной разборке. Применительно к Плюшкину это звучит почти невероятным, но в этом и состоит гоголевский комизм в неурезанном его виде. И последние мысли, покидавшие безумную голову Плюшкина были, я уверен, одновременно и первыми, которые туда попали, которые он впитал ещё с молоком кормилицы, - понятия о дворянской чести и человеческом достоинстве. И на этом, как ни странно, держалась вся страна. Ну, то есть 1,5-2 процента соответствовали неким завышенным нормам, а вся страна верила в эти (сегодня уже точно можно сказать) предрассудки. Причём от помещиков даже не требовалось умения вести хозяйство, этим занимались управляющие, - что-то вроде председателей колхозов. Просто председатель этот не протянул бы во власти над крестьянами и недели, если бы не помещик, его нанявший. Так жили обломовы, несколько иначе жили штольцы. Но и те, и другие составляли единое целое, одно без другого сиротело. У обитателей села Степанчиково предрассудки эти, на которых держалась страна, доводились Достоевским уже до полного абсурда. Но страна, повторяю, по инерции ещё какое-то время держалась.

Итак, вот два механизма, которые позволяли моей стране называться Державой. Над выработкой третьего, боюсь, она теперь уже мозги себе свихнёт.