Рассказы
8 января 2007

1

- Мороженое, мороженое, мороженое... - Пальцы застыли от холода. Колька нёс большую картонную коробку.

- Пацан, сколько?

- Десять.

Ему подали деньги, он подал мороженое.

Пройдя последний вагон, он как раз продал всё, спрыгнул на перрон, бросил пустую картонку под поезд на шпалы, потрогал в кармане рубашки деньги.

И увидел двух мальчишек, один из них нёс точно такую же коробку. Шли они к сто тридцать четвёртому, он только что прибыл и будет стоять пятнадцать минут. Ребят этих Колька не знал.

- Э! Орлы! - развязным хриплым голосом окликнул их Колька.

Парни остановились. Один из них был ростом и комплекцией примерно с Кольку, второй чуть крупнее.

- Кто такие?

- А тебе что?

В голосе ответившего, того что крупнее, Колька почувствовал неуверенность и попёр буром.

- А ну живо отсюда! - он подошёл к ним. - Ща свистну - только коробка от вас и останется. - Он выхватил коробку с мороженым и поставил на асфальт. Мальчишки были явно ошеломлены таким напором.

- Живо слиняли отсюда! - Колька сделал жест, будто хотел ударить старшего. Тот отпрыгнул в сторону и побежал, второй испуганно заозирался и тоже сиганул с перрона.

- Лихо ты, - сказал Кольке стоявший неподалёку знакомый грузчик.

- А-а... - Колька пренебрежительно махнул рукой, подхватил коробку и побежал к сто тридцать четвёртому.

Он был рад - целая коробка! И всё, что заработает на ней - его, не надо делиться с Зубой.

Распродав и эту коробку, Колька выпрыгнул на перрон, огляделся и торопливо пошёл к выходу с вокзала.

- Коля-я-я! - навстречу Кольке шёл Борька Зубарев - Зуба, а с ним ещё двое. Все в спортивных штанах, футболках и с короткими стрижками.

- Как дела?

- Нормально. Три коробки.

- Ну?

Колька достал из кармана деньги и подал Зубе. Он отдал большую часть из того, что заработал. И это было справедливо.

- Завтра как?

- Приду к московскому поезду.

- Ну, давай.

2

Дверь открыла мать.

- А-а, сынок... - она попыталась обнять его, но Колька увернулся, оттолкнув её руку.

- Что? Мать толкать?.. А!.. - она махнула рукой и ушла в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Но Колька успел заметить лежавшего на диване мужика.

На столе в кухне громоздились грязные тарелки, стаканы, бутылки. Табачная вонь по всей квартире.

Колька отрезал от буханки горбушку. Сжевал хлеб, запивая кипячёной водой прямо из чайника.

Из материной комнаты послышались невнятные голоса. Колька тихонько вышел в прихожую, натянул кроссовки, бесшумно открыл и закрыл за собой входную дверь. Он пошёл к бабушке.

Бабушка - мать отца. А отец уже четвёртый год в тюрьме. Сначала мать говорила, что отец уехал в командировку. Колька был маленьким и верил. А сейчас знает точно - отец в тюрьме. Вернее, в лагере. Ещё Колька знает, что когда отец вернётся, он прибьёт мать и всех её дружков. Поэтому, хотя он и ждёт отца, но и боится его возвращения.

А бабушка, как про отца Колькиного, сына своего вспомнит - плачет. Обычно молчит, но однажды прорвалось:

- Из-за неё стервы...

Колька съёжился, когда услышал такое о матери. Ему жалко мать, жалко отца, жалко бабушку. И в то же время он злится на них всех... Потому что... Из-за них всё... Всё из-за них... Лучше бы и не рожали его...

Бабушка уже собиралась спать, когда он пришёл.

- Внучек! Проходи, милый.

Колька подал ей деньги, оставив себе совсем немного. Бабушка поохала, но откуда деньги не спросила, знала, что он не скажет. ("Отстань, баб, не ворую", - ответил ей Колька, когда впервые протянул деньги). Она положила деньги в сервант, в старинную железную коробочку из-под чая. Собрала на стол поесть.

- Как в школе дела?

- Нормально. - Он не был в школе уже неделю.

- Что мать?

- Пьёт.

Бабушка завздыхала слезливо. Колька отвернулся, включил телевизор - трескучий, чёрно-белый, и, уплетая за обе щеки рожки с колбасой, стал смотреть фильм про "братву". Как у них здорово всё получается - тоже сорванцы были, а потом разбогатели. Особенно этот, главный у них крутой, всех на разборках мочит. А "обувают" они только козлов всяких, которым - так и надо. Классное кино!

Потом он лёг спать на диване. Накрылся одеялом с головой по совсем ещё детской своей привычке... Первое, что он помнил о себе: он с головой под одеялом, а мама спрашивает:

- А кто это у нас в норке?

- Мышонок!

Но ему уже четырнадцать лет. Не до игр. Колька стал подсчитывать, сколько накопилось денег в чайной коробке (бабушке сказал, что копит на мобильник) - приличная сумма получалась.

Скоро он поедет к отцу. Взял бы и бабушку, да она сама как-то призналась: "Не могу туда ехать. Боюсь - сердце не выдержит". А он, Колька, поедет. О многом нужно поговорить с отцом, по-мужски. С этими мыслями он и уснул.

3

На следующее утро в девять часов Колька был на вокзале - работа есть работа.

- Иди сюда, - грубо окликнул один из дружков Зубы.

Колька подошёл, предчувствуя недоброе.

- Вчера продал лишнюю коробку?

- Да.

- Деньги не отдал?

- Да.

Удар откинул его к стене. Колька стукнулся затылком, еле поднялся.

- Принесёшь деньги за ту коробку, все, сегодня. И больше ты здесь не работаешь.

Колька отёр кровь с разбитой губы, сплюнул под ноги и вдруг сказал:

- А пошёл ты! - И дал дёру.

Так он лишился работы на вокзале.

День только начался. Что делать? Не в школу же идти.

И Колька пошёл к знакомым пацанам, обитавшим в подвале дома неподалёку от бабушки.

Замок на двери в подвал, как всегда, сорван. Вся "братва" на месте. В дальнем углу подвала, у труб отопления - пустые ящики, старый диван, пластиковые бутылки из-под пива повсюду. Четверо его дружков валялись прямо на грязном подвальном полу, пятый на диване. Рядом пакет. Колька потянул воздух и понял - "момент" нюхали. Серёга, тот что на диване лежал, приподнял голову, глянул на Кольку ошалелыми глазами, икнул и проговорил:

- Нюхни, Колян.

- Не хочу.

Кольке стало страшно, он поспешил из вонючего подвала, а у выхода чуть не попался. Толстый дядька ухватил его за ворот олимпийки:

- Опять замок сорвали, пойдёшь в милицию, гадёныш...

Колька извернулся, толкнул дядьку головой в брюхо, вырвался, побежал. Никто и не догонял его.

К бабушке он не пошёл, а двинул домой, надеясь, что мать ушла куда-нибудь. Купил в ларьке пачку сигарет и шоколадку. С сигаретами повезло, не всегда ему продавали, бывало, отвечали, что мал ещё...

Открыл дверь своим ключом. А мать уже встречает его:

- Почему в школу не ходишь? Учителка приходила...

Колька не стал дожидаться подзатыльника и выскользнул за дверь, поскакал вниз по лестнице.

- Куда? - крикнула вдогонку мать.

- В школу!

Он брёл по улице, сунув руки в карманы, лениво приволакивая ноги, не сторонясь, не уступая дорогу, готовый огрызнуться и дать сдачи любому. И только так и нужно держаться, чтобы тебя уважали.

Захотелось покурить, а зажигалки не было.

- Огонька не найдётся? - спросил у очкастого мужика с кожаным портфелем в руке, стоявшего на автобусной остановке.

- Маловат ещё курить-то, - ответил тот незлобиво.

- Да пошёл ты!.. - огрызнулся Колька и вразвалочку двинул дальше.

Мужчина усмехнулся, но ничего не сказал.

Колька прикурил от сигареты таксиста, ожидавшего, видимо, пассажиров на краю дороги.

Таксист, молодой и улыбчивый, вдруг потрепал его по голове, когда Колька тянул в себя первый дымок:

- Оголец.

Колька недовольно тряхнул головой, буркнул: "Спасибо", - и пошёл дальше, сам не зная куда...

Он частенько проходил мимо этого здания с высокими зарешёченными окнами. Изнутри окна были закрашены. Но сейчас, случайно глянув на окно, Колька увидел, что в углу стекла у рамы краска облезла, и полюбопытствовал - что же там за высокими окнами...

И прилип к стеклу завороженно.

Там тренировались боксёры - мальчишки его, примерно, возраста.

В трусах и в майках, в высоких зашнурованных (каких-то, видимо, специальных) ботинках, с упругими круглыми перчатками на руках, они легко прыгали на носочках в боевых стойках. Один бил в голову, другой уворачивался и тоже бил. Двое молотили по большущим кожаным мешкам.

А с одним парнишкой тренер занимался отдельно.

Тренер - невысокий крепкий мужчина в синем спортивном костюме, на руках у него не перчатки, а какие-то подушки. Парень бил по этим подушкам, которые подставлял ему тренер, и уворачивался, когда тренер тыкал "подушкой" ему в голову или в туловище...

Вдруг тренер обернулся к окну, и Кольке показалось, что подмигнул и даже махнул рукой с этой странной "подушкой".

Тренер не мог разглядеть его, точно... Но ведь подмигнул...

"Зайти, что ли?.."

Сначала его остановил вахтёр - строгий дедушка, сидевший за перегородкой у входа.

- Ты к кому?

- На бокс хочу записаться, - ответил Колька, стараясь держаться непринуждённо, но даже сам услышал, как у него почему-то дрогнул голос.

- Подожди. Тренировка уже идёт. - Взглянул на большие круглые часы на стене. - Через полчаса кончится. Игорь Степанович с тобой поговорит.

Колька кивнул и стал рассматривать красивые спортивные кубки, грамоты в рамочках и фотографии на полках за стеклом вдоль стены.

На одной из фотографий он узнал тренера, только на фотографии он молодой, в трусах, майке и на руках боксёрские перчатки. Он стоит в боевой стойке, подняв кулаки к подбородку. И подпись: "Мастер спорта Игорь Быстров".

Хлопнула дверь и оттуда, где шла тренировка, откуда доносились обрывки команд, звуки ударов, оттуда из недоступного пока, почти волшебного мира, выскочил мальчишка в боксёрской форме, но без перчаток, только какие-то бинты на кисти намотаны. На Кольку глянул свысока, хотя сам ростика небольшого, обратился к вахтёру:

- Дядя Лёша, водички дай, пожалуйста.

- Нельзя. - Строго ответил дедок. - Игорь Степаныч запрещает вам. Ты в туалет отпросился, ну и дуй!

- Да я чуть-чуть, горло прополощу только.

- Ну, давай быстро, - смягчился старик. - Ишь, тебе под глаз-то сунули, будешь с фингалом ходить.

- Ничего, я тоже сунул, - ответил мальчишка, выпив полстакана кипячёной воды. - И в зал пошёл, имитируя при этом удары, краем глаза на Кольку заглядывая.

И Колька, не то чтобы испугался, но подумал так, примерно: конечно, Быстров не звал его, да и нужен ли он, Колька, этому Быстрову, там вон и так полный зал. А если возьмёт его Быстров - побьют его на первой же тренировке, он же ещё ничего не умеет, а там вон уже какие...

- Хочешь боксом заниматься? - на плечо Кольке легла тяжёлая ладонь. Он обернулся и увидел Быстрова, опустил глаза и буркнул:

- Угу. Хочу.

В Быстрове Колька почувствовал силу. Но не пугающую, как у Зубы. И хоть он ещё совсем не знал этого человека, но знал уже, что Быстров, конечно, сильнее Зубы, хотя тот вроде бы тоже какой-то чемпион по каратэ.

Теперь Колька боялся лишь одного, что Быстров по какой-то причине не возьмёт его тренироваться.

Тренер взглянул на часы и спросил:

- Ты во вторую смену учишься?

- Ага, - не моргнув, соврал Колька.

- Значит, с утра будешь заниматься?

Колька замешкался с ответом, и тренер усмехнулся:

- Что-то ты, брат, темнишь.

- У нас на следующей неделе смена в школе меняется, - нашёлся Колька.

- Ясно. С семнадцати часов будешь тренироваться. Приходи в понедельник.

Под мышкой Быстров держал те "подушки". Они были плоские и походили на след какого-то большого зверя.

- А это что? - набрался смелости Колька.

- Лапы, - ответил тренер и улыбнулся, - зовут-то тебя как?

- Колька.

- А меня Игорь Степанович. Ну, будь здоров, Колька, жду в понедельник.

И уже отходя от мальчишки, обернулся:

- Да, справку от врача возьми обязательно. От участкового или хотя бы от школьного, что тебе можно заниматься боксом.

- Ладно.

Из раздевалки выходили переодевшиеся боксёры, и все они были чем-то похожи на своего тренера. И Колька, окрылённый тем, что Быстров взял его, решил, что обязательно станет настоящим боксёром, может, даже Мастером спорта.

4

В понедельник на тренировку! А была-то ещё пятница. А уже хотелось боксёром быть.

Колька поболтался ещё по городу, и когда уроки в школе закончились, пошёл к своему приятелю однокласснику Олегу Окуневу.

Тот как раз только из школы пришёл. Родителей дома не было. Окунев не очень обрадовался приходу Кольки, но впустил в квартиру.

- Чего в школу-то не ходишь? - спросил Олежка, жуя булку и запивая молоком прямо из пакета.

- А! - Колька махнул рукой. - Я на бокс хожу.

- Ври давай.

- Чего? Смотри! - Колька прижал кулаки к подбородку и запрыгал с ноги на ногу, замахал руками. - Я правой сбоку наповал бью!

- Да ладно, хватит тебе. Верю, - сказал, но в голосе чувствовалось недоверие. - Хочешь молока?

- Давай!

Потом они слушали музыку. Классную группу - "Король и шут", смотрели телек, валяясь прямо на ковре. Олег показал журнал про культуристов с фотографиями накачанных красавцев, и сказал, что будет заниматься культуризмом, отец пообещал купить ему разборные гантели.

- Боксёр любого культуриста отметелит, - гордо заявил Колька.

- Тебе бы только отметелить кого. Это от культурной ограниченности, - ввернул Окунев умную фразу.

- Сам-то понял, чего сказал? - Колька презрительно скривил рот.

- Чего-чего... Родичи скоро придут, вот чего, - ответил Олег. И Колька стал собираться уходить.

- В школу-то придёшь?

- Завтра приду, наверно.

Он действительно решил сходить в школу - к врачу зайти, взять справку, да и время до понедельника, до первой тренировки, глядишь, быстрее пролетит.

Хотелось курить, но Колька решил, что больше не будет. А то - что же это за спортсмен? Купил в киоске пачку "дирола" и сунул в рот пахучую подушечку.

Мать была дома. Трезвая и злая.

Колька не слушал её ругань, а сказал:

- Мам, а давай генеральную уборку сделаем, вымоем всё.

Он помнил, как раньше по выходным мать устраивала "генеральную уборку", а он ей помогал, и отец помогал, было интересно и весело.

Мать села на диван и заревела. Колька стоял и не знал, что делать. Было жалко её и обидно, что диван без покрывала и с прожженной утюгом спинкой. И мать в нечистом халате на этом диване...

До позднего вечера они скребли полы, протирали мебель, мыли посуду.

Пустые бутылки мать собрала в старую коробку из-под телевизора.

- Сдам. И ты давай, Коленька, завтра в школу иди, а я с понедельника на работу выхожу, устроилась... Да, - вспомнила, - заходил парень какой-то, нагловатый такой, чернявый, тебя спрашивал.

По спине Кольки холодок пробежал. "Зуба это. Точно. Узнал, где живу. Отдать деньги?.. Подожду пока, может, выкручусь..."

Потом они смотрели старые фотографии. Их было немного, они хранились в потрепанном альбоме без верхнего листа: мама со своими, уже умершими, родителями у деревенского дома; она же - учащаяся техникума; отец в солдатской форме; мама и отец с бокалами в руках, улыбаясь, смотрят друг на друга (фата с искусственными цветочками поверху до сих пор хранится в шкафу); а вот и Колька - крохотный и безволосый на руках отца... И не верится Кольке, что был он когда-то такой...

Колька пошёл спать. Умываясь в ванной, он смотрел на себя в зеркало, щупал бицепсы. Парень он, вообще-то, не хилый, но у того парня, с которым тренер занимался такие мускулы...

Колька до изнеможения наотжимался от пола, а потом долго не мог уснуть. То представлял какой он будет смешной и слабый на первой тренировке, а то видел себя уже великим чемпионом, победно вскидывал руки, стоя над поверженным противником.

Матери про бокс он пока не сказал.

5

В школе его, кажется, и не ждали.

- Журавлёв? - удивилась Зоя Михайловна, классный руководитель и преподаватель русского языка и литературы.

- Ну, теперь будет цирк, - одобрительно сказал на весь класс Козлов, сидевший, небрежно развалясь, за последней партой у окна.

- Чё я тебе, клоун, что ли? - ответил грубо Колька.

Они говорили так, будто никого кроме них и не было в классе.

А Зоя Михайловна менялась на глазах - краснела, за это свойство и прозвище у неё "Свёкла".

- Жура-а-авлёв!.. Вон! Козлов! Вон!

Кольке того и надо. Развернулся и вышел из класса. Что-то ещё кричит Свёкла за дверью, на Козлова, видать, орёт, но Колька не слушает.

Он пошёл в медицинский кабинет на первом этаже.

Безымянная бабулька гардеробщица, сидевшая на стуле в раздевалке, очнулась, когда Колька проходил мимо:

- Чего шляешься-то?

Колька не ответил. Дёрнул дверь медкабинета. А она заперта. Суббота ведь сегодня... Не взять справку. Чего делать-то? "Ну, как есть, так и скажу тренеру, что врача не было, может, пустит на одну-то тренировку без справки..."

Колька увидел спускавшуюся по лестнице директоршу школы, напоминавшую Снежную Королеву из мультфильма, и не дожидаясь лишних для него вопросов поспешил на улицу. Дверь с тугой пружиной вырвалась из руки и громко хлопнула за спиной.

На спортивной площадке почему-то бегала малышня, наверное, первоклашки, в догонялки играли, видимо, первого урока у них не было.

И Колька, глядя на них, вспомнил, как впервые в жизни поднимался вот по этим ступеням к высокой двери с ранцнем за спиной, с букетом цветов в руках, как сказал тогда бабушке и отцу (мамы не было почему-то): "Я лучше всех буду учиться!"

И ему нестерпимо захотелось поехать к отцу прямо сейчас, увидеть его... Но это невозможно. И Колька просто сел в первый же подъехавший автобус на ближайшей остановке и даже не стал прятаться от кондуктора, купил билет.

Вылез из автобуса у реки. По берегу растут высокие толстые тополя, под ними всегда тень, и звуки города сюда почти не доносятся, у самой воды ивы - зелёные подушки. Это место, конечно, пристанище выпивающих компаний, но днём не страшно. И рыбаки у каждой прогалины в ивовых зарослях.

Тянет искупаться в такой солнечный денёк, но уже середина сентября... Колька присел на огромный пень и наблюдал, как меняет червя на крючке и закидывает леску пожилой мужчина. Поплавок застыл на воде, не клюёт. Рыбак закуривает, оглядывается недовольно на Кольку, но молчит.

А на верху, на крутизне берега - церковь и от неё сбегает сюда, к этому рыболовному пятачку тропка. И Колька увидел, как сбегает по тропке человек, бородатый мужчина, в чёрной длиннополой одежде и с блестящим крестом на груди.

А рыбак встаёт, улыбается, сложил ладони лодочкой, склонил голову. Священник вкладывает в его ладони руку, а тот целует её... И всё это так необычно для Кольки - будто кино смотрит.

- Ну, как? Клюёт? - нетерпеливо спрашивает священник.

- Нет, батюшка.

- Ну-ка, испробую.

Рыбак из-под куста достал вторую удочку, священник размотал леску, стал червя наживлять и, видно, почувствовал взгляд со стороны, на Кольку глаза поднял. Улыбнулся:

- Хочешь попробовать?

- Не-а...

- А чего, давай...

И Кольке так захотелось вдруг закинуть удочку, когда-то ведь с отцом на рыбалку ходил. Он подошёл, и священник протянул ему удилище.

- На. Смотри, за куст не зацепи.

И рыбак сказал поощрительно:

- Ну-ка, давай...

Колька забросил. Поплавок нырнул и выскочил из воды, застыл.

И минуты три все молчали, напряжённо глядели на поплавки.

- Да, не клюёт. - Сказал священник. И спросил вдруг у Кольки:

- А ты чего не в школе?

Он священник этот, хоть и бородатый, но видно, что молодой, глаза у него весёлые, а волосы рыжеватые и пахнет от него чем-то вкусным. И Колька отвечает весело:

- Выгнали.

- О! Меня тоже, бывало, выгоняли. Да, брат ты мой...

И вот тут Кольке показалось, что сейчас какое-нибудь нравоучение начнётся, что такое хорошо и что такое плохо...

- Пошёл я домой. - Сказал он грубовато и отдал удилище.

- Ну, давай. Как зовут тебя?

- Колька.

- Давай, Колька, счастливо тебе. Если опять выгонят из школы, приходи сюда, мы тут каждый день рыбачим. А если что, так я в храме, - он кивнул на церковь, - отец Илья меня зовут.

- Ладно. - И Колька полез в крутизну берега.

Вообще-то, он никуда не торопился и порыбачить и даже поболтать с этим весёлым попом он был не прочь, но, с другой стороны, жизнь уже научила - не доверять, вот так сразу, никому. С чего бы он, поп этот, такой добрый? А ведь он добрый... Колька обернулся и увидел ещё раз священника, тот говорил что-то рыболову, и видно было, что он улыбается и рыжеватая борода его на солнце - золотая, и крест блестит.

Пешком шёл домой. А дома весь день смотрел телевизор, матери не было, она пришла только поздно вечером. Одна, трезвая.

...Был у Кольки друг - Васька Овсянников. Он-то и притащил год назад Кольку на вокзал, научил "работать". Настоящий друган был и шпана уже отпетая. Теперь в специнтернате "срок тянет". А больше у Кольки по настоящему-то и нет друзей. И работа на вокзале теперь для него заказана. А был ли Васька другом?.. Жили они в соседних дворах, но сошлись, когда стали учиться в одном классе. И выгоняли с уроков их тоже на пару. Васька уже курил, пиво пил, матерился как взрослый мужик, всё знал про девок, рассказывал похабные смешные анекдоты. С ним было интересно. По-началу страшно. От Васьки всегда можно было чего-то ожидать - то возьмёт да и бросит камень в любое окно, и тогда улепётывай во все лопатки, слыша звон стекла за спиной; то наберёт номер телефона Свёклы (знал откуда-то) и, зажав нос, хрипя неестественно, такое ей загнёт... Васька и с беспризорниками из подвала познакомил. В общем, не соскучишься с ним... Но теперь Васьки рядом нет. И, Колька, только сейчас это понял - нет и не жалко, что нет. На самом деле никогда ему эти Васькины "подвиги" и не нравились, просто, так уж получилось, что Васька стал его другом. Да разве это дружба?.. А в классе его уже все и воспринимали, как друга Васьки Овсянникова, такого же отпетого хулигана. И во дворе. И Колька жил один, без друзей. А дружбы хотелось. И верилось, что на секции бокса - всё хорошо будет, и друзья появятся. Настоящие.

6

Воскресенье тянулось бесконечно долго. Хотел Колька пойти погулять, но, выглянув в окно, тут же присел. Во дворе на скамейке сидел парень из Зубиной "команды", глядел на дверь подъезда. Вскоре он, правда, ушёл, но гулять уже расхотелось.

И Колька опять весь день смотрел телевизор. Устроил для себя тренировку. Попрыгал перед зеркалом с ноги на ногу, помахал руками. Но одному тренироваться не интересно.

Мать уходила куда-то, возвращалась, кажется, действительно, собиралась завтра на работу.

- Чего гулять не идёшь? - спросила.

- Не охота.

... В понедельник он ещё высидел три урока и сорвался из школы. Забыл и к школьному врачу за справкой сходить.

Наскоро пообедав, сунул в сумку спортивные штаны, футболку, кеды и уже за два часа до тренировки топтался у спортзала.

Стали приходить ребята на тренировку. Разговаривали между собой, посматривали на Кольку. Двое устроили возню, и вахтёр строго прикрикнул на них.

Вот и тренер, Быстров. Он приехал на спортивном велосипеде и завёл его в здание держа за сиденье. Поздоровался с вахтёром, с парнями, подал им ключ от раздевалки. Увидел Кольку.

- А, пришёл. Форму взял?

- Да.

- Ну, иди в раздевалку и в зал с ребятами.

И пошёл к двери, на которой висела табличка: "Тренерская", ведя велосипед одной рукой. В синем спортивном костюме, спина прямая и, как сейчас заметил Колька, необыкновенно широкая в плечах. Не хуже, чем и у культуриста какого-нибудь...

Колька вошёл в раздевалку.

- Новенький? - спросил у него крепкий белобрысый мальчишка, натягивая красную, облегающую мускулистое тело майку.

- Ага.

- Не боись. Главное - первую тренировку выдержать. - И протянул руку: - Костя.

- Колька.

Сначала была разминка: бегали, прыгали на одной ноге, делали разные упражнения... Колька так устал, что не представлял, что он ещё сможет что-то делать на этой тренировке.

По команде тренера ребята разбились на пары и стали наносить друг другу несильные удары и уклоняться от них, и передвигались при этом так, будто у них в ногах пружинки...

- Иди-ка сюда, - позвал Кольку Быстров.

Он показал Кольке стойку - левая нога впереди, правая сзади, чуть согнута; руки его согнул и поджал к подбородку, будто Колька не мог сам этого сделать, будто он резиновый... И Колька чуть опустил правую руку - приготовил для удара.

- Руку на место! - строго прикрикнул Быстров. Натянул "лапы": - Бей!

Колька со всей силы ударил в правую "лапу", прямо в середину её, отмеченную белым кружком.

- Руку на место!

Колька отдёрнул руку, но не поднял на указанную тренером высоту. И тут же получил чувствительный тычок в нос.

- Посиди, - сказал Быстров, - погляди на парней.

И Колька с радостью на скамейку сел - устал очень. Но ведь не сам попросил отдыха, а тренер усадил... "Конечно, легко по носу бить, если я в первый раз пришёл...", - подумал в обиде на Быстрова. Но обида скоро прошла.

Он заворожено смотрел, как слаженно двигались мальчишки; как Быстров поправлял то одному, то другому руки, стойку; как слушались ребята его. А он ходил между ними, смотрел, говорил что-то негромко. Потом вышел из зала. Мальчишки продолжали выполнять задание, но не все, кое-кто, как только тренер вышел, забаловали, забегали, один на скамейку присел... Быстров вошёл неожиданно. Тех что бегали, сразу отжиматься отправил, а того что присел, спросил:

- Устал, Саша? Так отдохни недельку, не приходи на тренировки.

- Да я, Игорь Степанович, так... я не устал.

- А-а, "так", говоришь. Ну, вставай со мной.

И стал работать на лапах с этим парнем.

Кольке надоело сидеть. Он подошёл к большому настенному зеркалу и стал прыгать перед ним, как остальные, "в челноке".

- Хорошо, - услышал голос Быстрова. - Хорошо. Смотри-ка, почти правильно. Научись ещё слушать, что тренер говорит и боксёр из тебя получится... Может быть... Справку-то принёс?

- Забыл.

- В следующий раз без справки не пущу.

- Я принесу.

Тренировка закончилась.

В раздевалке Костя спросил:

- Ну, как?

- Нормально, - еле разжимая спёкшиеся губы, ответил Колька.

7

Колька потихоньку втягивался в тренировки, уже не так уставал и кое-чему научился. В школу каждый день ходил, потому что Быстров не часто, но зато всегда неожиданно просил принести дневник и без дневника в назначенный день на тренировку не пускал, если же видел двойку, говорил обидно: "Тебе голова зачем? Чтобы есть в неё? И так боксёров все недоумками с отбитыми мозгами считают, а ты ещё и подтверждаешь это..." Вот так, примерно, говорил, вроде бы шутил, а стыдно было...

Мать теперь работала, и никакие её приятели не заявлялись к ним домой. И Кольке казалось, что, наконец-то, он живёт не хуже других, даже в чём-то лучше - не каждый ведь может похвастать, что занимается боксом...

Отца не хватало, конечно. Мысль о поездке к нему не пропала совсем, но как-то отодвинулась. Иногда от отца приходили письма. Мать читала из них, то, что касалось Кольки - мол, учись хорошо, скоро приеду (а "сидеть" ему ещё два года)... "Напиши хоть и ты чего-нибудь отцу-то", - говорила мать. А Колька, хотя скучал по отцу, писать ленился...

А два дня назад остановил его по дороге из школы домой один из дружков Зубы, сказал:

- Пятница - крайний срок. И проценты набежали. Штука с тебя.

Три месяца назад Колька заработал на той злополучной коробке мороженого пятьсот рублей, и деньги эти у него оставались в целости, всё там же у бабушки хранились, да и ещё рублей триста у него было... Но тысяча! "Надо было сразу тогда отдать..." А думалось Кольке, что уже забыл про него Зуба. Уже подумывал купить на эти деньги боксёрские перчатки. Пока он занимался в стареньких, разбитых и хлябающих на руке, выданных тренером...

Он шёл на тренировку, но радости обычной в душе не было. Сегодня среда. Послезавтра крайний срок.

- Привет! - его догнал Костя, ткнул в плечо. - Молодец, на прошлой тренировке здорово дрался с Поповым. По очкам ты выиграл.

Колька вспомнил тот спарринг...

Вовка Попов - занозистый, ехидный парень. С первой же тренировки он подкалывал Кольку, мол, и бегает он не так, и прыгает, и вообще: "Боксом заниматься, это тебе не мелочь по карманам тырить". Колька делал вид, что не обижается. "На обиженных воду возят", - так отец ему говорил. И Колька не обижался, но ждал случая поквитаться с Поповым. И вот позавчера такой случай представился.

В центре зала стоит ринг. На помосте, с высокими ступеньками, с упругими канатами и мягкими кожаными подушками по углам - настоящий ринг.

Обычно, в конце тренировки Быстров вызывал в ринг одну пару, засекал время, начинался настоящий бой. Уже без поддавков, по правилам соревнований.

На такие бои тренер вызывал лишь самых лучших. Колька и не мечтал в ближайшее время оказаться в ринге и когда услышал: "Попов, Журавлёв - в ринг!", - не поверил, подумал, что ослышался.

- Журавлёв! - ещё раз крикнул Быстров. И добавил тихо, когда Колька проходил мимо него: - Смелее, Коля.

А Попов уже ждал его в своём углу, с кривой улыбочкой на Кольку глядел. Колька подлез под канат, выпрямился, подпрыгнул ощущая упругость настила ринга... Потом он ничего не помнил - "челнок", удары, уклоны, удары, удары... "Стоп! Всё, свободны на сегодня. Молодцы". И больше ничего не сказал Быстров. А Колька так устал, что ещё долго сидел в зале один на гимнастической скамейке, в себя приходил. "А ведь Попов-то уже третий год занимается!.. А я не уступил".

- Отлично отспарринговал, - повторил Костя. - А ты чего такой хмурый? Двоек, что ли, нахватал? - спросил.

- Нет.

Костя нравился Кольке - спокойный, рассудительный и, между прочим, уже чемпион города среди юношей. И Колька взял да и рассказал ему про Зубу, про долг.

- Да, влип ты крепко. Ничего, придумаем что-нибудь. Давай-ка прибавим, через двадцать минут тренировка.

8

После тренировки Костя опять шёл с Колькой.

- Деньги отдать придётся всё равно, иначе не отвяжутся они. Только самому этому Зубе, лично. Знаешь, где его найти?

- На вокзале. Но тысячи у меня нет.

- Попробуем без процентов договориться... Завтра сходим.

- И ты со мной пойдёшь?

- Ну, а чего же? Мы теперь одна команда. А надо будет - и остальных парней позовём.

- Спасибо.

- Пожалуйста... Слушай, а давай вместе по утрам бегать. И потренироваться можно в парке. Надо ведь к соревнованиям готовиться.

- Давай.

Сегодня на тренировке Быстров сказал:

"Через месяц - чемпионат города, отбор на область. Все будете выступать, - и, взглянув на Кольку, специально для него сказал: - И ты будешь. Да, да. Недавний спарринг показал, что пора тебя проверить в серьёзном деле".

И радость, и гордость, и смутный пока ещё страх в душе Кольки. Соревнования!.. А вот бы приехать к отцу и показать ему медаль. Золотую!

Костя жил неподалёку, но учился в другой школе. Утром они встретились, добежали до парка, там размялись, поотрабатывали удары.

- Ну, после школы встречаемся - и на вокзал, - сказал Костя.

- Договорились.

Кольке было страшно идти к Зубе, но раз уж Костя идёт с ним, значит, ни каких отговорок - надо идти. И всё же странный парень этот Костя - ну зачем он в это дело лезет? И хороший парень. Таких ещё Колька не встречал.

Деньги, пятьсот рублей, Колька взял из заначки ещё вчера. Зашёл к бабушке, будто бы просто в гости, и пока она в кухне готовила для него перекусить, вытащил деньги из чайной коробки, во внутренний карман джинсовки сунул.

Как и договаривались, встретились с Костей после школы у парка, в котором утром тренировались и пошли к вокзалу. И теперь уже Кольке хотелось одного, чтобы Зуба там был.

И он был там. Один почему-то стоял за столиком вокзальной забегаловки, потягивал пиво из банки, с обычным выражением скуки и презрения на лице.

- О-о, Колян! Никак должок принёс. Долго ты его нёс...

- Да. Вот, - твёрдо сказал Колька и протянул деньги.

Зуба лениво взял их, глянул - сколько. Кивнул удовлетворённо.

- В расчете... - сунул небрежно в карман штанов - что, мол, для него какие-то пятьсот рублей. - Хочешь снова здесь работать? - спросил.

- Нет.

- Я слышал, ты теперь боксёр? - И не дожидаясь ответа, кивнув на Костю, стоявшего рядом, спросил: - Тоже боксёр?

- Тоже, - ответил спокойно Костя.

Зуба скривил губы и, отворачиваясь, процедил сквозь зубы:

- Ну, бывайте, боксёры.

И мальчишки, довольные, вышли на улицу, прошли по перрону и вывернули на привокзальную площадь.

Только тут Колька голос подал:

- И никакие проценты не спросил!

- Да. Повезло. Хорошо, что он один был, а то перед дружками начал бы выделываться, - отозвался Костя.

Потом они шли вместе, даже не думая куда идут, просто - вперёд, возбуждённые и радостные удачным решением проблемы. Болтали, не замечая, что уже почти кричат.

- Ты бокс по телеку смотришь?

- Да. Особенно старые съёмки.

- Я тоже. Тайсон - да! Классно - да?

- Мохаммед Али круче! Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела!

- Ну, ты скажешь...

- А вот если бы они встретились, да!

Но сошлись на том, что лучший боксёр - Константин Дзю.

Костя вдруг, сразу, как это бывало с ним, стал серьёзным и сменил тему:

- Вообще-то, можно было в милицию на них заявить, но эту проблему нужно было решать по их правилам, потому что ты сам эти правила принимал...

- Слушай, Костя, ты такой... Ну, как будто тебе не пятнадцать лет, а тридцать.

- Мама говорит, что в отца.

- А кто у тебя отец?

- Милиционер. Майор... Погиб он в прошлом году, в Чечне.

И Колька, стараясь замять неловкость, сам сказал:

- А мой сидит.

А Костя сказал:

- Я тоже в милицию пойду. Выучусь в институте, буду офицером...

А Колька, неожиданно проговорил мысль, в которой ещё боялся и самому себе-то признаться:

- А я тренером хочу стать. Как Быстров.

- Это серьёзно. - Сказал Костя и добавил: - Ну, давай, мне ещё за сестрой в садик надо. - И они крепко, по-мужски, пожали руки и разошлись в разные стороны.

Колька невольно сравнивал Костю с Васькой. Да, Васька весёлый, с ним интересно. Он сильный - не такой силой, какой силён Костя, а силой внутренней злости. Да - вот что Колька только сейчас о нём понял - Васька злой. И он всех, кто рядом этой своей злостью подавляет. И ещё - всё время вот этими своими приколами (хулиганством), пытается замарать и тех, кто рядом. И его - Кольку. Будто хочет доказать - да, я вот такой, но и ты не лучше...

А Костя - с ним надёжно... И... (Колька не знал, как объяснить для себя) с ним интересно не так, как с Васькой...

9

В почтовом ящике Колька увидел конверт. Уже знал, что от отца, больше ни от кого к ним и не ходят письма, достал побыстрее. И с удивлением прочёл: "Николаю Журавлёву". Впервые отец написал не матери, ему, Кольке, лично.

Колька всё же сдержался, не распечатал конверт прямо здесь, на лестнице, взбежал до квартиры, открыл замки, бросил сумку с учебниками в угол прихожей, и, затаив дыхание, оторвал тонкую полоску с правой стороны конверта, вытащил сложенный вдвое листок разлинованный в клетку.

"Коля, здравствуй. Ты уже большой, почти взрослый, и я хочу поговорить с тобой, как с большим. Знаю, что ты теперь занимаешься боксом - это хорошо, не бросай. Но подумай - для чего занимаешься. Спорт сделает тебя сильным. Но сильный человек должен быть великодушным, уметь прощать. А побить более слабого - чести не прибавит. Ну, это я так, к слову. Надеюсь, что и учиться в школе ты станешь лучше. Надо, сын, надо учиться, знания получать, чтобы правильно выбрать жизненный путь.

Мне осталось находиться здесь меньше года. Скоро увидимся. На маму не обижайся. Жму твою добрую боксёрскую руку. Папа."

У Кольки перехватило дыхание. Никогда отец с ним не говорил так. Он, Колька, даже и не знал, что его отец может вот так говорить. Он не видел отца почти четыре года, не слышал его голоса. А сейчас, будто бы папа рядом с ним, говорит. Его живой голос рядом.

Он мало помнил отца. Утром тот уходил на работу, вечером приходил с работы. Иногда, превозмогая себя (это чувствовалось), свою усталость или занятость какими-то своими мыслями, о чём-то говорил с Колькой. А один раз взял его на рыбалку. Да. И это самое главное воспоминание о нём, об отце. Первая рыбалка. Они вышли из дома рано утром, по непривычно пустынным и тихим улицам дошли до реки... А папа почти всё время молчал. Но он был рядом, и он хотел быть рядом с Колькой, и он был рад (и это чувствовалось), что сын рядом с ним... И глядя на неподвижный поплавок Колька, было ему тогда девять лет, задремал. "Эй, рыбачок, поплавок-то где?" Колька встрепенулся. Поплавка не было видно. Схватил удилище и почувствовал, как натянута леска. И потянул, медленно, неумело. Но рыба глубоко заглотила крючок, не сорвалась. И был это маленький ёршик. "Папа, рыба! Папка, я поймал рыбу!.." И в этот же миг Колька понял, что ведь отец тогда прощался с ним на долгие годы, знал уже, что скоро посадят. (Колька и до сих пор не знал, за что сидит отец, но догадывался, что за кражу). И, вот же странное свойство памяти, а может, это и не память, нечто другое, вспомнив ту рыбалку, Колька вспомнил и странного священника-рыболова, и понял, что хотел бы снова увидеть его, и, как-нибудь при случае, зайдёт в ту церковь, интересно ведь, какой он, тот весёлый батюшка, там...

Всё это в единый миг пронеслось в Колькиной голове. И с зажатым в руке письмом он вбежал в свою комнатушку, уткнулся в подушку лицом и лежал так, не двигаясь...

Щёлкнул замок входной двери, хлопнула дверь. И ещё не видя, не слыша, Колька понял, что мать пьяна... Вот она, стараясь не шуметь (но слышно, как скользит по обоям стены её ладонь) прошла в другую комнату и затаилась там. И, может, впервые в жизни не обида, а жалость к ней, стыдящейся собственного сына, (и это, что стыдится она, он понял сейчас) захлестнула душу... Он встал, сунул письмо в карман брюк, взял сумку со спортивной формой, тихо вышел в прихожую, оделся и вышел из квартиры.

У его группы сегодня тренировок нет, они тренируются через день, но он пошёл в спорткомплекс, на тренировку.

Игорь Степанович был в спортзале. Тренировались взрослые. Быстров проводил для них "кубинскую" тренировку на выносливость, стоял с секундомером в руке, и спортсмены по его команде переходили от снаряда к снаряду. Увидел, заглянувшего в зал Кольку:

- Привет. Ты чего?.. Время! Переход!..

- Позаниматься хочу.

- Я освобожусь через пятнадцать минут, поговорим... Работаем! Работаем!..

Когда закончилась тренировка, Колька снова заглянул в зал.

- Ну, чего?

- Можно мне сейчас одному потренироваться?

- Потренироваться? Правильно, к соревнованиям надо серьёзно готовиться. А уроки-то сделал?

Колька замешкался с ответом. Но Быстров и не ждал ответа:

- Давай, переодевайся, жду.

Полтора часа гонял его безжалостно тренер: разминка, работа "на лапах", на лёгкой "груше", на тяжёлом "мешке". Вымотался Колька, как в первый день, давно уж так не уставал, но сейчас ему этого и хотелось.

Сидели потом на скамейке, и Быстров спросил:

- Что у тебя случилось? Расскажи, если не секрет.

И Колька рассказал про отца, достал из кармана сумки письмо, показал:

- Вот, получил сегодня.

Быстров прочёл.

- Правильно отец-то всё говорит... - И вдруг спросил: - Знаешь такого писателя Джека Лондона?

- Слышал.

- Возьми в библиотеке, почитай. У него есть рассказ - "Мексиканец", про боксёра. Тяжелейший бой тот мексиканец выиграл. Потому что у него была цель. Цель, которая выше бокса, выше спорта. Вот если будет такая цель, будешь чемпионом. Правда, тогда для тебя и чемпионство будет не важно. - Он говорил, будто бы уже и не для Кольки, а для себя, проговаривал то, о чём, наверное, серьёзно думал. - Цель должна быть настоящая, высокая. Низкие цели не обладают волшебным свойством будоражить кровь! - Последние слова он произнёс весело и даже рукой взмахнул. - А потом уже буднично добавил: - Всё таки, каждый день тебе пока рано заниматься. И учёбу не забрасывай... Дай-ка ещё конверт...

Колька протянул конверт, и Быстров глянул на адрес.

- У меня один знакомый, кажется, туда ездит... Я уточню... Ладно, давай, счастливо. Беги домой - вон уж темнотища на улице-то.

10

Прошло две недели. Настал день соревнований.

Перед соревнованиями было взвешивание. Вес прикинули ещё накануне, после тренировки. Колька оказался в одной весовой категории с Костей и Вовкой Поповым.

- Что ж, надеюсь увидеть двоих из вас в финале. Думаю, кроме вас в категории ещё человека четыре будет из других клубов, - сказал Быстров.

И вот взвешивание в вестибюле спорткомплекса. Толчея - спортсмены, тренеры, судьи. Будущие соперники уже присматриваются друг к другу. В зале бегают с десяток "сгонщиков": натянули на себя всё что можно - спортивные костюмы, уличные куртки, шапки, тёплые носки и даже рукавицы, - потеют, сбрасывают последние лишние граммы.

Круглый, но при этом очень подвижный судья на взвешивании выкрикнул их весовую категорию.

- Ну, пошли, - сказал Костя и первым шагнул к весам, Попов за ним. Колька скинул спортивные штаны и, как и все, в одних трусах подошёл к весам, поёживаясь то ли от холода, то ли от внимательных взглядов незнакомых, из других спортивных клубов, ребят. Он осторожно встал на платформу медицинских весов, ещё выдохнув при этом, как советовали приятели. Вес у него вчера был тютелька в тютельку, и вечером он ничего не ел, но всё равно боялся, что не войдёт в категорию.

Стрелка качнулась вверх и замерла посередине.

- Норма! - громко сказал судья. - Документы.

- Что? - холодея внутренне, спросил Колька.

- Паспорт.

Паспорт Колька получил полгода назад, когда исполнилось ему четырнадцать. Есть у него паспорт. Дома. А ведь тренер предупреждал, что нужно обязательно взять паспорт. И Колька приготовил его с вечера, но почему-то не сунул сразу в карман, а оставил в комнате на столе...

- Я забыл...

Быстров сидел рядом с весами за столом, записывал тех, кто прошёл взвешивание. И Колька обернулся к нему, за помощью.

- Твой орёл? - спросил судья у Быстрова.

- Мой, мой...

- Ну, так запиши его, - негромко сказал судья.

- Нет. - Быстров взглянул на часы. - Так, Журавлёв, до окончания взвешивания ровно один час. Бегом за паспортом. Если не успеешь - закончатся для тебя соревнования.

Ошарашенный, обиженный отошёл Колька от весов. Это обращение по фамилии, и, как ему показалось, равнодушный взгляд Быстрова...

- По мобиле-то брякни - пусть принесёт кто-нибудь из дома, - посоветовал Вовка Попов. И Колька вмиг покраснел. Нет у него мобильного телефона. У всех ребят его возраста и в секции и в школе есть (так ему кажется), а у него нет. А откуда? Нет у них лишних денег. Мать-то опять не работает. Колька и поесть-то ходит к бабушке в последнее время.

- Нет никого дома, - буркнул в ответ Попову и стал торопливо одеваться.

- Да не суетись ты, успеешь, - сказал, успокаивая, Костя.

Колька летел по улице, прокатывался по "ледянкам", расставив руки, не обращая внимания на прохожих, на красный свет перебежал дорогу и минут через пятнадцать был дома. Ворвался в квартиру. Паспорта на столе не было. Мать спала в своей комнате - вернулась откуда-то только под утро. И Колька не хотел будить её, сунулся туда, где обычно лежали все документы - в ящик комода. Нет паспорта... В отчаянии бросился к матери.

- Мама, мама... - тронул её за плечо. - Мама!

- Чево? - не открывая глаз, проговорила мать.

- Паспорт, паспорт мой где? На столе лежал. Мама!

- В серванте. Я убрала...

Схватив паспорт, Колька бросился из квартиры. Взглянул на часы в кухне - почти сорок минут в его распоряжении. И он немного успокоился, уже не бежал - шёл торопливо.

- О! Колян! - от коммерческого киоска двигался к нему расхлябанной походочкой тот парень, дружок Зубы, что приходил ещё к школе. А у киоска и сам Зуба стоял, с интересом глядел - что будет? И ещё двое с ним.

- Колян, должок-то остался за тобой.

- Я всё отдал, - Колька взглянул на Зубу, но тот как раз отвернулся в этот момент.

- Не всё. А проценты? - Он подходил всё ближе - года на два старше Кольки, высокий, плечистый, самоуверенный, в кожаной куртке с меховым воротником, но без шапки. - Ты оборзел, Колян...

И когда он приблизился на метр, Колька не стал ждать, шагнул к нему, и пружиной вылетела правая рука в подбородок парня. И он рухнул плашмя. Колька обернулся к Зубе и тем, что были с ним, готовый к драке, готовый сейчас биться до конца... Зуба усмехнулся, кивнул, махнул рукой - иди, мол.

И Колька пошёл. И хотя сейчас уже надо было бежать, чтобы не опоздать на взвешивание, он не бежал, шёл, пока не свернул за угол, а потом уж рванул...

- Пулей записываться! - прикрикнул судья, увидев Кольку.

Колька подал паспорт Быстрову, тот развернул его, внимательно, будто и не знал раньше, прочитал имя, фамилию, год рождения, записал в протокол.

- Переодевайся и беги разминаться.

И опять в Кольке обида на тренера вспыхнула - мало того, что гонял его попусту за паспортом, так и сейчас говорит равнодушно, будто не со своим учеником.

И Быстров, видно, почувствовав его обиду, сказал мягче:

- Давай, Коля, готовься... Урок тебе сегодня - дисциплина есть дисциплина.

- Колька, здорово!

Он обернулся и увидел Олега Окунева. Вот уж не ожидал. Да и ещё трое парней из его класса. И, что уж самое неожиданное, и от чего Кольку сразу в жар бросило, и лицо его (он знал это) залило краской - Светка Полякова с ними.

- Вот, пришли поболеть за тебя.

- Ну, и болейте, - почему-то разозлившись, бросил им Колька и пошёл в зал.

"Ну чего вот припёрлись? И так тут... И как узнали?.. Да афиши висят по всему городу... А Светка-то чего?.."

- Мандраж? - ткнул его локтем Костя. - Это у всех. Просто, опытные умеют не показывать его. Нас Быстров в разные подгруппы раскинул, а с Поповым ты в одной... Ну, пошли разминаться...

Костя и секундировал ему в первом бою. Быстров сбоку наблюдал.

- Он тоже новичок, не переживай...

- Боксёр готов? - строгий голос рефери.

- Готов... Всё, давай, пошёл! - Костя придавил рукой канат, и Колька вышагнул на ринг.

В этот момент он почти не понимал, что происходит - всё, как в тумане, все звуки, как сквозь вату.

- Бокс!

И Колька сразу пропустил два удара в голову - справа и слева. А пока поправлял съехавший на глаза великоватый шлем (своего не было, выбирал вчера из тех, что принёс из тренерской Быстров), нахватал ещё оплеух.

- Руки на место! - услышал. И эта, ставшая привычной за десятки тренировок, команда Быстрова привела его в чувство.

Прикрыл голову, начал двигаться "в челноке", пропустил мимо себя пару ударов противника, ставшего уже чересчур самонадеянным, и, наконец-то, ударил сам, и достал.

Тут и раунд закончился.

Костя подставил табуретку, обмахивал полотенцем и говорил:

- Всё хорошо. Выстоял. Почувствовал его. Теперь он твой. Сразу начинай работать так, как в конце раунда делал. - Костя подтянул ремешки на его шлеме и толкнул в спину. - Давай!

Второй раунд по очкам остался за Колькой.

- Колян, давай! - услышал крик с балкона. Болельщики проснулись. А когда проигрывал - молчали.

- Жми, Колька!

Колька махнул рукой одноклассникам и шагнул на противника.

И вот сейчас, в третьем раунде, он уже был совершенно спокоен. Предвидел все шаги соперника, знал, что тот будет делать в следующее мгновение. И это было очень странное ощущение, и радостное, и Колька готов был закончить этот бой - вызвать противника на атаку, перехватить её, загнать соперника в угол...

А с балкона кричат:

- Ко-ля! Ко-ля!.. - Светка Полякова больше всех старается.

- Спокойно, Коля, не увлекайся, - отрезвил его голос Быстрова.

Рефери готов был остановить бой "в виду явного преимущества", но прозвучал гонг.

- Молоток! Отдыхай, - сказал Костя.

Слегка ошалевший от того, что его - его! - руку только что поднял рефери, Колька, пошатываясь, спустился с помоста ринга.

Быстров заглянул в раздевалку, сказал Косте:

- Давай, давай, готовься. Следующий бой твой. - А потом уж Кольке: - Хорошо. "Мексиканца" читал?

Колька не ожидал этого вопроса. Он сначала и не понял, о чём спрашивает тренер. Вспомнил. Ответил, смутившись:

- Не успел.

Быстров усмехнулся:

- Ничего. Молодец. Попей чаю горячего. Попов Володька тоже выиграл - так что в следующем бою встретитесь... Пошли, Костя.

Колька, обжигаясь, хлебнул чаю из термоса и побежал смотреть, как боксирует Костя.

Свой бой Костя провёл блестяще. С первой секунды и ни на мгновение у противника не было никаких шансов.

И вот снова вызывают Кольку. В противоположном углу ринга Володька Попов - сосредоточен и спокоен. Ему тоже парнишка из их группы секундирует. Кольке опять Костя помогает. Быстрова не видно и не слышно.

- В глаза ему посмотри, - говорит Костя, когда Колька уже вышагивает на ринг.

И когда сошлись в центре ринга, Колька заглянул в глаза Попова и успел, до того как тот отвёл взгляд увидеть... страх... На второй раунд Попов просто не вышел.

А Косте во втором бою досталось. По очкам он выиграл, но оплеух тоже нахватал. И как не прикладывал смоченное холодной водой полотенце, под правым глазом всё больше набухал синяк.

- Ну, вот вы и в финале, - спокойно сказал Игорь Степанович, но чувствовалось, что он доволен. - Отдыхайте до завтра.

- Ну, Колян, ты крутой!.. - восторженно говорил Олег Окунев.

А Светка, неестественно улыбаясь, сказала:

- Коля, какой ты сильный, - и пальчиком коснулась его плеча, будто хотела прикоснуться к его "силе". И ещё добавила: - Вот с тобой гулять было бы не страшно.

Кольку в жар бросило. Ответил грубо:

- Отстаньте! - И убежал в раздевалку.

И ушёл один, так, что никто не видел, как он уходил.

И не домой пошёл, к бабушке.

11

Он долго не мог уснуть. Ему казалось, что он и вовсе не спал - то прокручивал в голове проведённые сегодня бои, то представлял различные варианты завтрашнего боя с Костей, и всё это в конце-концов сливалось в единый бред-забытье... И вдруг увидел улыбающегося священника с золотистой бородой, и он сказал: "Ну, чего не заходишь-то?"; потом Быстров что-то говорил, заглядывая в глаза; а отец потрепал его волосы: "Ничего, Колька, ничего..."

- Да ты же горишь весь, на-ка градусник... - засуетилась бабушка.

- Сколько времени?

- Восемь часов.

Колька аж подпрыгнул с дивана.

- В девять начало, а ещё размяться надо!

- Куда? Какой тебе бокс сегодня, что ты!..

- Всё-всё, бабушка...

Опять было взвешивание.

- Горишь, брат. На килограмм меньше, чем вчера, - сказал Быстров. - Давай, разминайся, - добавил.

Странно - Кости нигде не было видно.

В общем-то, Колька уже смирился со вторым местом. Хорошо хоть одноклассники не пришли сегодня. Обиделись, наверное, за вчерашний его резкий тон.

"Хоть бы выстоять, не упасть... А где Костя-то?.."

И где-то в глубине мысль, подогреваемая вчерашними победами, что - всё может быть, может и он, Колька, "подарок преподнести", даже и Косте.

Но, старался не думать об этом. Вообще ни о чём не думать - просто бежать, разминать пальцы, кисти, плечи...

Уже и финальные бои начались, скоро их вес, а Кости не видать. И Быстрова не видать...

Вдруг увидел Светку. Стоит на балконе одна. Отвернулся, сделал вид, что не заметил.

"На ринг приглашаются: Николай Журавлёв, Константин Разуваев..."

- Выходи, выходи, - говорит, ничего не объясняя Быстров, появившийся вдруг рядом.

"Ввиду снятия боксёра Разуваева врачём, победа присуждается Журавлёву, и он становится победителем в весовой категории..." Рефери подзывает Кольку и вскидывает его руку. Колька всё ещё не понимает, что произошло: "Я чемпион города? А Костя?.."

- Поздравляю, - Быстров хлопнул по плечу.

Ребята из группы подошли, тоже поздравляют. И Володька Попопв поздравляет.

- Что с Костей-то? - спрашивает, наконец, Колька.

В этот момент и появляется Костя:

- Поздравляю, Колян!- Глаз его заплыл полностью, но Костя улыбается: - Вот так. Такова спортивная жизнь. Теперь ты чемпион города. Готовься к первенству области...

12

И опять Колька один домой шёл.

Костя ушёл из спорткомплекса ещё до награждения, он не показывал вида, но, конечно, был расстроен. От остальных Колька сам оторвался, хотелось одному быть. Увидел на улице у входа в спорткомплекс Светку и стоял в вестибюле у окна, ждал пока она уйдёт.

В сумке лежала спортивная форма, свёрнутая в трубочку грамота за первое место и золотистый блестящий кубок (небольшой совсем, скорее - игрушка, сувенир, но - кубок!).

И не домой пошёл, а бродил по улицам в каком-то непонятном волнении... "Напишу сегодня отцу!", - решил.

Вышел на берег реки. Церковь. Вокруг церкви сетчатый забор, калитка, а у калитки - Игорь Степанович Быстров и священник - тот самый батюшка.

- О! Чемпион! - увидел его Быстров. - Ты чего тут?

- Так... - смутившись, ответил Колька.

И священник узнал его:

- А! Рыбачок, привет!.. Так это твой боец? - у Быстрова спросил.

- Мой, отец Илья, мой... Слушай-ка, Николай, вот батюшка завтра едет туда, ну, где отец-то твой...

- А как фамилия? - живо заинтересовался священник.

- Журавлёв.

- Знаю! Мой прихожанин.

- Возьмите меня, - сказал Колька.

Быстров вопросительно взглянул на священника.

- Можно, - задумавшись на мгновение, ответил отец Илья. - Там я договорюсь. Но рано утром выезжаю. Ты где живёшь-то?

Колька сказал.

- Я подъеду. Выходи на улицу... Да, а мать-то отпустит?

- Отпустит.

- А я в школу твою позвоню, договорюсь, - сказал Быстров.И добавил с улыбкой: - Вот, отец Илья тоже боксёром был. Мы вместе занимались.

- Был, был, - с усмешкой подтвердил священник. Солнечные искорки поблескивали в его рыжеватой бороде.

... Матери он ничего не сказал. Вышел утром из дома. Грамоту и кубок прихватил. Подъехала машина - белая "Нива".

- Садись, Николай.

Колька сел рядом со священником. Заднее сиденье машины было заставлено какими-то картонными коробками...

- Ну, с Богом... Часа через три будем, можешь ещё подремать...

Колька не ответил. Он только крепко сжал зубы и смотрел пристально вперёд.

- Сколько тебе лет? - спросил отец Илья.

- Четырнадцать.

Помолчав, священник сказал: "Да, быстро вы нынче взрослеете".

Copyright (c) "Русский переплет"