|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
ТРИ РАССКАЗА
Из цикла "Жизнь наша..."
Н а п а р н и к
Да простят меня все алкаши Калибровского завода.
Есть во всем этом что-то потустороннее... Он начинает меня пытать с понедельника.
- Ну как, ты на этой неделе занят?
- Да, Алик. Дел много.
- Что, опять к друзьям едешь?
- Да, и к друзьям тоже.
- Жаль, а то бы мы выпили...
- Да не волнуйся, выпьем еще...
Идем работать. Ближе к обеду опять.
- Ну что, я схожу куплю - будешь?
- Да нет, Алик, дела у меня.
- К друзьям едешь?
- Да, что-то вроде этого...
- Ну ладно, перед Новым Годом мы уж выпьем, да?
- Конечно, Алик.
- Ну, приятного аппетита, я пошел.
- Спасибо, счастливого пути, Алик.
Через час он появляется, достает из кармана бутылку водки. Спрашивает.
- Будешь?
Водка дешевая, северокавказского исполнения, но со звонким русским названием "Добрый молодец", по запаху - суровая смесь керосина с техническим спиртом.
- Нет, спасибо, Алик.
- Что, дела?
- Да, на этой неделе много дел.
- Что, к друзьям едешь?
- Да, Алик, к друзьям.
Выпивает первый стакан, откусывает от пирожка с капустой; протягивает пирожок мне.
- Спасибо, Алик, я пообедал.
- Угощайся, он же вкусный!
- Спасибо, ну не хочу я!
- Ну отломи кусочек, а то - я ем, а ты смотришь... неудобно...
- Алик, ты не ешь, ты закусываешь, а это - совершенно другое дело.
- Да?
- Да.
Он закуривает.
- Эх, уважаю я вас... такие хорошие ребята... меня к себе приняли...
- Знаю, Алик, не волнуйся.
Он наливает второй стакан.
- Тебе плеснуть?
- Нет, Алик, спасибо.
- Что, к друзьям едешь?
- К друзьям, Алик.
- В институт?
- В институт, Алик.
- Ну вы хоть там поддадите?
- А как же, Алик.
- Домой поздно приедешь?
- Очень поздно.
- Ну, за тебя!
- Спасибо, Алик.
Опять откусывает от пирожка.
- Пирожки тут вкусные. Надо мамке штук пять купить. Будешь пирожок?
- Нет, спасибо, Алик.
Смотрит как-то отуманенно.
- У тебя сегодня дела?
- Дела, Алик.
- В институт, и-ик, едешь?
- В институт, Алик.
- Уважаю... нет, вы меня приняли, и-ик, в свой коллектив... уважаю...
Хочет выйти и медлит. Я говорю:
- Ну что ты истомился весь, допивай ее и дело с концом!
- Да? И я думаю, чего тянуть-то? Тебе оставить?
- Нет, спасибо, Алик.
- Дела?
- Дела.
Выпивает, доедает пирожок с капустой и превращается в матроса, и не просто матроса, а матроса, которого штормит и которому все нипочем. И ничего удивительного в этом нет: ведь он на самом деле тридцать лет тому назад отморячил три года на Северном флоте. Вот и теперь: окинув, уже полупрезрительно, мою жалкую трезвую сухопутность, еще раз сытно икнув на прощанье, он покидает кубрик и отправляется в свободное плавание.
И так каждый Божий день... Вот такие дела...
Немножко счастья
Много ли счастья нужно человеку? Да иногда одного сна бывает достаточно...
Дядя Леша толкнул дверь сберкассы и остолбенел - так мягко она подалась. Удивление его было отнюдь не беспочвенным: во все предыдущие разы, а он это крепко помнил, дверь открывалась с великим усилием и, вдобавок, на себя. Его первый толчок всегда относился, собственно, не к самому акту открывания двери, но совершался, так сказать, как непроизвольный эмоциональный жест; разумеется, имеющий мрачно-отрицательную окраску. Посудите сами: вы идете отдавать свои кровные деньги, деньги, на которые можно... эх! короче, то еще настроение... А тут эта ненавистная дверь сама подалась, так мягко отвалила в сторону, будто разрушая приевшийся стереотип и тем самым намекая на возможность чего-то нового, нежданно-негаданного.
Дядя Леша шагнул внутрь. Все, вроде, было как всегда. Справа тянулся ряд окошек, возле них топтались несколько посетителей ( день был будничный, время - раннее ); чистый пол под ногами, над головой - подвесной потолок с хитрым освещением. Слева - пара канцелярских столов, на стенах - стенды с информацией, дальше - огромный аквариум, задреманный охранник в кресле возле него, в углу - что-то грызущая рыжая кошка. Охраняющий детина, прилаживая поудобнее автомат на животе ( ППШ? "Шмайсер?" ), вяло пробасил: "Документы..." Дядя Леша протянул смятую квитанцию о квартплате за май месяц ( ха, а на дворе-то - август!) и смущенно уставился в зеленоватую муть аквариума. Там, внутри, что-то плавало. Дядя Леша присмотрелся и невольно сглотнул: в аквариуме плавали не рыбы, не лягушки, не черепахи, а самые настоящие маленькие крокодилы. "М-да, давненько я здесь не был..."
- Эй, граждани-ин!
- А? Что?
- Я говорю, в самый аккурат явились. Вам во второе окошко.
И он повел дулом автомата куда-то в самую глубь зала. Дядя Леша послушно засеменил в указанном направлении. У окошка никого не было, по ту сторону сидел незнакомый мужчина, склонивший голову над каким-то цветным изданием. Дядя Леша посмотрел на седую шевелюру незнакомца и ему стало грустно: он вдруг вспомнил о здоровье, о молодости, о том, что давно прошло и никогда уже не возвратится. Мужчина между тем поднял голову, ловко выхватил из дядьлешиных пальцев квитанцию, слегка развернулся вправо, лицом к компьютеру, не глядя нащелкал что-то на клавиатуре, три-четыре секунды побегал глазами по экрану и с радостной улыбкой обернулся к дяде Леше:
- Ба, Алексей Иванович! Сколько лет, сколько зим! А мы тут, знаете, заждались... да, заждались... Когда это, думаем, к нам Алексей Иванович пожалует? Можно сказать, все пришли: и Николай Севастьяныч с третьего подъезда, и Екатерина Петровна Лазурная из семьдесят пятой квартиры, и даже Лев Саввич - ведь только-только из мест не столь отдаленных вернулся - и тот первым делом к нам! А Алексея Ивановича все нет и нет... Что такое, думаем, болеет, что ли, наш драгоценный Алексей Иванович? С постели не поднимается, в горячке подушки кусает, простыни комкает?.. Да нет же, как же - болеет!.. да вон он - каждый день в окне мелькает... Какой там - болеет: то в одну сторону промелькнет, то в другую... И, главное, быстро так мелькает, так жизнерадостно! Да, всем бы так болеть... И - верите ль, Алексей Иванович,- так легко на сердце становилось от этого вашего жизнерадостного мелькания, что прям гордость какая-то вот здесь, в груди, возрастала... И за Вас, и за население нашего района, и - даже - за все человечество!
Но, дорогой Алексей Иванович, наряду с гордостью росла и обида, скрывать не будем, да... Ведь, как же так? Неужели ж мы тут такие-рассякие, что нас и навестить не можно? Но - не буду, не буду, потому как - радость-то какая! А, Алексей Иванович? Эй, Глафира Петровна! Да бросьте Вы их, лучше посмотрите, кто пришел-то к нам! Костюха, да отвлекись на минуту от своего "шмайсера", и так уж надраил до лоску невозможного; глянь-ка, какой гость у нас сегодня... Во - видите, как радуются?
Дядя Леша видеть-то видел, но понять, въехать во все это никак не мог. Единственное, на что его хватило в эти радостные минуты, это - чуть слышно промямлить:
- Да-а, давно я здесь не был...
- Ужасно давно! - Подхватила восторженная харя за окошком. - Но ничего, Алексей Иванович, лучше поздно, чем никогда... хороша ложка к обеду... каждому овощу - свой фрукт... наверстаем, догоним и перегоним, ха-ха-ха! Чичас мы все уладим наилучшим образом, а иначе - на кой ляд мы тут сидим?! Та-ак, с мая месяца, говорите? Ну, это еще не худший вариант: процент-то, пусть и небольшой, а все-таки капал, а, Алексей Иванович? Чичас мы его... сколько там накапало? Ого, триста двадцать три рублика! Ну и везунчик Вы, Алексей Иванович! Слышь, Костюха, одних процентов триста двадцать три рубля набежало ! ( С кресел уважительно пробасили: Солидно!) Но это еще не все, Алексей Иванович, чичас мы это ссумируем с квартвыплатой, плюс июньские антипуховые ( в нашем районе, правда, тополей раз-два и обчелся, ну да ладно), плюс июльские кондиционерные (жара-то, жара какая была, Алексей Иванович, а?), итого получается... итого выходит на круг... ух, ты!.. ровным счетом - три тысячи четыреста шесть рублей девяносто три копейки! Эх, Алексей Иванович, чичас мы на них квитанцию, ордерочек и - к кассиру... Что, Глафира Петровна? В банк уехал? Эк его... Ну, ничего-ничего, Алексей Иванович, - тут он загадочно подмигнул, - не таковских напали! Чичас мы с Вами "валюту" подключим! Юлия Станиславовна! Как у нас дела с обменным курсом? Тут у меня, понимаете, Алексей Иванович...
- Ах, Валериан Антонович, да слышала я все, - томно донеслось из разноцветной пластиковой кабины, - конечно, поможем, чай, не в Украине живем! Только, Валериан Антонович, мелочи у меня нет...
- Ой, какие пустяки, Юлия Станиславовна, с мелочью-то мы сами, это мы мигом - я сегодня утром, дома-то, как в воду глядел: думаю, взять или не взять, мелочь то, может, дочке на мороженое оставить... ан нет, думаю, возьму-ка ее с собой, а то что-то давненько к нам Алексей Иванович не заглядывал... Вот и наколдовал, ха-ха-ха! Ну-те-с, Алексей Иванович, подмахните-те вот тут внизу... отлично! А теперь - тра-та-та! - получите свои 3406 рублей 93 копейки, вот: тютелька в тютельку...
Пока дядя Леша дрожащими руками растерянно рассовывал по карманам
деньги (это была его многолетняя, застарелая привычка: рассовывать деньги
по разным карманам), заоокошечный оратор приник к отверстию и негромко,
заговорщицки зашептал:
- Только.. считаю своим долгом... как свой своему... "телега" на Вас посту-
пила, Алексей Иванович... от соседей Ваших... о том, дескать, что из Вашей
квартиры, прошу прощение, уж больно воняет... ну, рыбой там протухшей и
прочим... Вы уж, Алексей Иванович, мусор-то почаще выносите, а то - ну их,
этих соседей, к шутам! А еще лучше, наймите себе приходящую студенточку
для уборки. И денег-то - тьфу - какие-нибудь жалкие 400-500 рубликов, зато
голова не болит. И, между нами, среди них такие вертлявые попадаются...
Да вон они перед входом гужуются - клиентов ловят.... Так что не теряйтесь,
Алексей Иванович; а обзаведетесь, там, глядишь, и мы поможем, отыщем гра-
фу какую-нибудь по уходу... чай, не каменные! Ну, до скорого свидания, Алексей Иванович! Не забывайте нас! Вы, он, она и я - вместе дружная семья!
Дядя Леша осторожно, как в тумане, двигался к выходу. По правому борту
проплыл аквариум со своими экзотическими обитателями, задреманный Кос-
тюха приветливо вскинул ладонь к бровям, из-под ног шмыгнула рыжая кошка, которая, видимо, переключилась с еды на заигрыванье: она выгибалась над недоеденным огрызком пушистой толстой гусеницей и мягко подпрыгивала. Огрызок здорово смахивал на крокодилий хвост. Входная дверь была распахнута настежь.
На улице было солнечно и тепло. По небу плыли облака. Дядя Леша остановился и, покачиваясь с пятки на носок, посмотрел вверх. Хотелось жить, играть в домино, пить пиво, думать о хорошем...
- Дяденька! - Кто-то настойчиво дергал его за рукав. - Дяденька, очнись!
- А? Что? - Пришел в себя дядя Леша и увидел перед собой стройную дивчи-
ну с соболиными бровями и длинной сигаретой с золотым ободком возле фильтра.
- Дяденька, Вам приходящая домработница нужна? Я беру недорого, прихожу два раза: в 8 утра и в 11 вечера. Звать меня...
У дяди Леши вновь поплыли в глазах облака... И тут - вечно эти бабы все испортят! - она возьми и ущипни его чуть повыше локтя, да больно-пребольно...
Разумеется, он проснулся, и на этот раз уже окончательно. Ни денег, ни облаков, ни дивчины... Обои в желтых разводах, дождь за окном, на потолке - вверх ногами - кайфующий комар, весь раздутый от крови. По груди и правой руке опять что-то проскакало, больно царапаясь... Васька, черт бы его побрал, опять с утра носится.
Дядя Леша скосил глаза: на прикроватной тумбочке сиротливо валялось скомканное уведомление от жилконторы о задолжности по квартплате, начиная аж с мая месяца ...
***
Ох уж эти мне "кулибины" из глубинки! Знавал я одного такого... Сидит, бывало, сиднем: день сидит, неделю... Ничего не делает, в мутное окошко уставится - ворон считает. Крыша текет, потолок провис, сверчок запечный осип с голодухи.
Пусто в башке, пусто в брюхе, даже в чайнике - и там пусто. Вдруг - скрип калитки, шарканье ног, стук в дверь... Заходи - не заперто. Входит какой-нибудь Данилыч, водружает на стол квадратный узел, из кармана поллитра достает. Вот, дескать, Колян, телек не работает. Хрен его знает, двадцать лет - как часы, а вчерась Наська моя табуретом его зацепила... ну да, повздорили малость... ты уж погляди...
Дремучий "Рекорд" без задней крышки, на боковой стенке - свежая ссадина.
Ну наливай... Развернул нутром к свету, вооружился отверткой, приступил к осмотру. Сверчок, почуяв запашок сала, заглох и окольными путями пополз на поиски пропитания. Данилыч, тут...гм... Что, наливать?.. Да не... ну ладно - поехали...
Еще пять минут длится технологическая экспертиза. Данилыч, нужна вторая...
Что, бутылка?.. Да не - отвертка. Щас схожу, заодно и горючим подзаправлюсь, а то - чего зря ходить? Это точно... Колян смотрит в окно: там, на плетне, сидит утрешняя ворона. Сверчок дополз до ножки стола и теперь в раздумье: лезть ли наверх или выждать - авось, что-нибудь само свалится.
Возвращается Данилыч, причем не один - с ним пьяный Юрка Шпагин по прозвищу Аника. Выгружают на стол отвертку, бутылку и вяленую щуку. Ну наливай...
Колян, в каждой руке по отвертке, вновь погружается в телевизор. Он сейчас здорово смахивает за зубного врача, копающегося в огромном гнилом дупле. Время от времени из дупла что-то сыплется - то ли песок, то ли стружка. Аника пытается запеть, но ничего не выходит: его клонит на лавку. Засыпает... Данилыч, пока Колян занят, смотрит вместо него в окошко: там, на плетне, сидит ворона. Может, та самая, а может, другая... Под столом сверчок грызет щучий плавник. Тихо в избе.
Но вот Колян выпрямился - Данилыч встрепенулся. Что, наливать? Аника во сне по детски чмокнул и повернулся к стенке. Вроде, все... наливай! Включили в розетку, вместо антенны воткнули отвертку. Пошел сигнал, замелькали сюжеты... Ага, сериал. На столе - кучка лишних деталей. Колян пренебрежительно машет рукой: дерьмо, мол... Данилыч кивает головой: конечно , дерьмо. Потом осторожно заглядывает в мерцающее дупло: радостно присвистывает, берет со стола пустую посудину и сует ее вовнутрь. Вот это захоронка! Колян доволен - оценил-таки. Данилыч
с невыразимой любовью смотрит на друга, радость распирает его; он оборачивается и треплет за плечо спящего Анику. Поглядь, дескать, что Колян-то отчебучил...
Наська ни в жисть не допетрит... и аппарат фурычит... Аника открывает левый глаз: а накатить есть? Да нет... вроде, все выжрали... Колян, качая головой и задумчиво улыбаясь, сует руку в аппарат и достает посудину, на три четверти уже заполненную. Ух ты!.. У Данилыча и слов нет - одно потрясение. Ну вот, а ты разнылся: нет, нет... Аника уже звенел стаканами, будто и не отрубался вовсе. Я всегда говорил: Колян - наш человек!
Неделю спустя дверь без стука распахивается - на пороге стоит разгневанная Наська. Николай! Мой к тебе относил телевизор? Говорит, схожу к Коляну - мигом починит. День нет, второй... а они вон чем, ироды, занимаются! На лавке, валетиком, храпят Аника с Данилычем. Под столом чего-то буробит себе под нос раздобревший сверчок. Колян немигаючи смотрит в окошко: там, совсем рядом, на несжатом подсолнухе качается серая ворона и с любопытством смотрит в экран телевизора. Экран пучится от булькающего сюсюканья телепузиков.
Вот черти! Чего удумали! Наська первым делом вынимает из аппарата полную бутыль, со злым стуком ставит ее пред безучастным Коляном, сгребает одной рукой, подмышку, телевизор, другой - беспамятного Данилыча и победно покидает избу. Колян смотрит в окошко. Баба идет к калитке, за ней игривым хвостиком виляет шнур от телека, на экране которого продолжают глумиться телепузики...
Вот скука-то!
|
Проголосуйте за это произведение |
|
|
|
