|
09.07.2002
12:21 |
Инженер Андреев Положение человека, живущего по законам сети, но считающего анонимность вещью сомнительной и даже непорядочной, довольно сложно. В принципе, кто угодно может облаять из подворотни, и потом в эту же подворотню скрыться. Действительно, на сети анонимный клеветник практически неуязвим, он может позволять себе все, что ему взбредет в голову, а для борьбы с ним остается, казалось бы, всего одно средство - текст. Мало того, клевета в адрес неанонимного корреспондента может быть отягощена доносами, подметными письмами жене и родственнникам, компрометирующими выступлениями от имени этого человека и тысячей других гадостей, на которые анонимы всегда были горазды. Человек неанонимный открыт в этом мире.
Но все это не совсем так. Неуязвимость анонимного клеветника не настолько совершенна, как кажется на первый взгляд. Что, собственно, движет любым клеветником? Чаще всего - зависть. И здесь ахиллесова пята клеветников.
Еще одной неприятной чертой неанонимности является необходимость защищаться от любого ничтожества, которому сам факт этой необходимости уже доставляет удовольствие. Когда на вас нападает человек неанонимный, в защите нет ничего зазорного - вы с ним на равных, и здесь, что называется, кто кого. Оказаться на равных с ничтожеством - мало приятного, но это закон, что называется, жанра и тот, кто к этому не готов, в сеть ходить под своим именем не должен.
Вернемся теперь к частному случаю. Меня оскорбили, объявив, что зарабатывать себе на жизнь, занимая должность лектора в университете непристижно. Само по себе, не Бог весть какое оскорбление, но доносчик, очевидно искренне рад, его чувство зависти удовлетворено. У меня остается возможность игнорировать все эти глупости, но удовлетворенная зависть будет двигать этого субъекта все дальше по дороге клеветы, чувство это подобно наркотику, оно вызывает зависимость.
Поэтому хочешь не хочешь, с доносчиком приходится бороться.
Так вот господин хороший, меня пригласили читать лекции в Венском Университете из уважения к моим заслугам. Никаких материальных выгод мне это не приносит, оплата таких лекций скорее, символическая. Всю свою жизнь я занимался головоломными вопросами действий в самых сложных ситуациях, и пять лет провел в Чернобыле почти непрерывно, где мой кабинет находился в двух километрах от взорванного реактора. Так не работал никто и никогда. Я руководил наукой по праву, завоеванному мной в страшных местах, а не в аудиториях. Я никогда не вступал в КПСС по идейным соображениям, и по тем же соображениям не заставлял менее занятых своих сотрудников писать за себя диссертации. Мне это не нужно было в СССР, не нужно и за границей. Я не зарабатываю деньги в науке. Университеты не платят за прикладные вопросы, на это у них нет денег. Никаких официальных должностей в научных иерархиях я не занимаю и никогда не занимал, я инженер, хотя и имеющий множесто научных трудов и изобретений, один из тех немногих могикан кто и сегодня может гордиться этим званием. Я зарабатываю свои деньги, и немалые, должен сказать, помогая людям решать те сложные вопросы, которые порой возникают в любой стране, и от которых невозможно спрятаться.
Если бы клеветник был повнимательнее, он бы узнал, что поступать на государственную службу в Австрии запрещено законом после сорока пяти лет, а университетские позиции считаются государственными, тогда, по меньшей мере, ему не пришло бы в голову делать из меня младшего научного сотрудника, озабоченного публикациями и чем там еще он должен быть озабочен. Меня часто просят помочь различные организации, австрийские и международные, и я работаю практически непрерывно, сотрудничаю во многих институтах, не занимая там официальных позиций, это мне совершенно ни к чему. Я всегда был вольной птицей, даже в условиях СССР, и тем более остаюсь собственным нанимателем и за границей.
И, чтобы моим завистникам стало совсем неютно жить, признаюсь, что где-то у меня лежит диплом гаст-профессора, со всеми подписями и водяными знаками. Он мне, кстати, совершенно не нужен, как не нужны и десятки других наград, справок, почетных званий, орденов и медалей. Все это не заменяет того, чему так завидуют клеветники и доносчики - собственной ценности человека.
Что говорят об этом в Дискуссионном
клубе?
|
- Дорогой Юлий, случайно встретилась с Вами в сети и сейчас знакомлюсь как бы заново. Прекрасная отповедь чёрным личностям, на мой взгляд! И у меня бывали случаи, когда все приводимые доводы на невидимого оппонента не имеют воздействия, так что "плевать против ветра" - только терять своё время, но и частичку души растрачиваешь, не так ли? В результате остаётся горький осадок...
Юлий, у нас с Юрой новый адрес в сети - см. выше.
Кажется, 8 марта есть повод поздравить не только Иру с праздником всех прелестных/иных женщин, но и Вас, Юлий - с днём рождения, что мы и попробуем сделать: успехов, здоровья и прежней бескомпромиссности. Ваши Синяки.
7.03.06 - Москва.
|
|
- Уважаемый Юлий Борисович!
Вы пишете: "Еще одной неприятной чертой неанонимности является необходимость защищаться от любого ничтожества, которому сам факт этой необходимости уже доставляет удовольствие."
Полагаю, есть вариант, исключающий "необходимость защищаться от любого ничтожества": НИКОГДА НЕ ОТВЕЧАТЬ АНОНИМАМ.
|
|
