02.IX.2000 09:45 |
Родная речь
   Судьба русского языка за пределами России - это вопрос,
оказавшийся, к сожалению, политическим. Только в одном новообразованном
государстве, в Киргизии, он поставлен в равные условия с национальным
языком. Это трагедия для русских, ставших в чужих государствах изгоями, но и
огромная утрата культурная для соседних с нашим народов, для которых
русский язык был-то "окном в Европу".
   Русский язык образовывал и воспитывал именно
по-европейски. Вся громадная работа нашей культуры по усвоению мирового
духовного опыта - это работа многих поколений и веков, даже начать которую
не будет ни возможности, ни силы, скажем, у чеченцев или украинцев, но в
Чечне да на Украине закрываются русские школы и запрещается русский язык.
Пушкина возможно, вероятно, перевести на украинский, но это будет скверный
абсурдный перевод. Возможно и вовсе не переводить на свои самостийные
языки. Но русский язык никогда не был имперской удавкой, он-то дарил
свободу, открывал простор богатейших мировых культур. Если мировой
технологический язык - английский, то его учат во всем мире, не
задаваясь вопросом, что попадают под "имперское" влияние Англии. И если за
российскую нефть или газ надо платить, то язык русский, сотворенный также
органично самое природой - это бескорыстный дар, за который, несказанно
обогащаясь, ничего и никому не надо платить.
   Современное междоусобное отчуждение от русского
языка - это трагедия для всех образованных людей и торжество невежества.
Плоды этого невежества будут пожинать в грядущем веке, и это горький, очень
горький будет урожай. Для русского же языка куда важнее вопрос
самосохранения. Утрата культурного влияния может быть и временной. Но утрата
национальной сущности - необратимой. Пушкин уже читается новыми поколениями
тяжело - это почти не их язык, а ведь всего десятилетие назад язык "Повестей
Белкина" и "Капитанской дочки" был и понятен, и современен. Произошло
огромное вливание в нашу речь американизмов и техницизмов. Вот зазвучали с
американским акцентом наше телевидение, массовая печать, но дело не в
конкретных словах, а в стиле - это очень узнаваемый стиль "скетчей",
рубленой деловой речи, которая звучит подстрочником с английского.
   Еще одно громадное ядовитое вливание - лагерный жаргон.
Каждый второй в России так или иначе соприкасался с
лагерно-тюремной системой. Через лагеря прошли миллионы людей. Лагерный
жаргон стал основой современного просторечия. Блатная речь вкупе с
американизмами - вот новый деловой русский язык, а именно этот слой языка,
на котором мы не читаем, а день изо дня живем, работаем, является прообразом
общественного мышления. Но начавши мыслить воровскими понятиями, напившиеся
блатной отравой, мы будем не братки по законам этого мира и не люди даже, а
"фраера" да "шестерки". Язык - идеальный инструмент управления сознанием
отдельного человека, но и всего общества. Сознанием нашим, обществом,
пытается реально управлять криминальный мир, и самый кровный интерес этого
мира - уничтожение слоя культурного.
   Попытки обновленчества, перевода церковной службы на
разговорный язык - сродни тому ж безродству . Всякое обновление - это
торжество того или иного рационализма. Но р о д н о е нельзя
обновить, потому что оно зиждется только на любви к родному, на чувстве
родства. Дети не обязаны, конечно, любить отцов, но из этого не следует, что
всех детей следует рационально освободить от "обязанности любить родителей",
делая их по сути-то сиротами. Если рационально освободить детей от
"обязанности изучать литературу", а верующих русских людей - от "архаизмов",
то это все равно, что освободить от любви к родному, от
эмоционально-исторической памяти. Там, где жива эта любовь, память,
простодушие - там и слышна до сих пор в России родная речь. Жив еще
церковнославянский язык : звучит в храмах наша торжественная старая
русская речь.
|