В середине семидесятых годов, имея несколько десятков изобретений и прочих
заслуг, но, по непонятной причине, испытывая нужду в деньгах, я собрал бригаду
исключительно из кандидатов и докторов наук (они пили меньше, чем остальные
трудящиеся) и поехал во время отпуска строить теплицы в Якутию, на берег
Индигирки, в царство бывшего ГУЛАГа. Место это называлось Усть-Нера, долина
реки Нера была усыпана человеческими костями, которые медведи разнесли из
могильных холмов. Мертвых советские карательные органы здесь не зарывали. От
вечной мерзлоты лом отскакивает и сушит руки, слишком много заключенных
пришлось бы посылать на эту работу. Трупы штабелировали и обкладывали
камнями.
В тайге росли лиственницы и полярные тополи. В чистом северном небе кружили
иссиня-черные громадные вОроны, на всю долгую воронью жизнь наклевавшиеся
синих глаз.
Для того, чтобы построить теплицу, прежде всего нужно было вырыть в вечной
мерзлоте ямы под столбы с пасынками, размером метр на метр и глубиной два
метра. Места эти золотоносные, и по долине Индигирки тянулись уродливые
насыпи из отработанной породы, а в скалах чернели входы в полуобвалившиеся
старые штольни.
Ученые зло долбали мерзлоту ломами, звон железа был похож на кандальный.
Уже через час после начала работы ко мне подошел немногословный подполковник,
кандидат наук из военной академии имени Жуковского, оглянулся по сторонам,
вынул из кармана белую тряпицу, развернул, и показал мне желтые крупинки.
Дело в том, что все прошли инструктаж местного ответственного деятеля о том,
что если, паче чаяния, будут найдены самородки, то их следует немедленно сдать
властям. Естественно, что никто не собирался этого делать. Я повернул несколько
крупинок пальцем и сказал - "пирит!". Ученый выбросил "золото" и молча ушел
копать. В этот день ко мне подходило еще много молчаливых высокообразованных
жерв желтой лихорадки со своими находками, так что вечером мне пришлось
коротко объяснить, как отличить кубические кристаллы желтого пирита от
самородного золота, и напомнить, что будь здесь золото, работала бы здесь драга и
бригада пьяных старателей, а не советские ученые с ломами. Я удивился, когда на
следующий день ко мне опять потянулись ученые со своим кубическими
находками, люди были толковые и поведение их было трудно объяснить.
Поразмыслив, я понял, что надежда умирает последней, и несмотря на привычку
думать здраво и логически, ученым очень не хочется расставаться с мыслью о том,
что золото может лежать у них под ногами.
Нечто похожее иногда происходит в окололитературных кругах, когда люди
искренне советуют друг другу почитать то одного, то другого автора, в глубине
души понимая, что кристаллы кубические, но не в силах отказаться от детской
веры в чудеса.
Понимаете ли, уважаемые господа, если вдруг в наш домишко заглянет
талантливый человек, то в девяти случаях из десяти это будет ясно почти всем.
Относительно десятого случая сказать нечего. Его могут заметить, а могут и не
заметить, это уж как ему и нам повезет. На всякий случай, изучайте минералогию.
У меня, например, была подруга из ЛГИ, которая научила меня отличать турмалин
от топаза и пирит от халькопирита.
