═"Слух
современников, воспитанный на Пушкине и Лермонтове, был оскорблен Некрасовым", - написал Тынянов, имея в виду прозаизмы в (о ужас!)
лирике. Брущенко противоположным образом в рассказе "С вишенкой" посмеялся над
своими читателями, знающими и почитающими (или наоборот) его как формалиста.
Что хочет формализм? √ "сделать ощутимым построение
языка" (Шкловский).
Серые антиформалисты-реалисты строят свой язык как
неощутимый.
В рассказе "С вишенкой" (http://www.pereplet.ru/text/brushenko09nov06.html)
Брущенко тоже попробовал так поступить:
"Сережа любил бабушку и часто вспоминал ее. Вспоминал,
как ему было дурно от переедания, как бабушка, перепугавшись зеленоватого
оттенка лица внука и обилия рвотных результатов на ковре, рванув к телефону,
нервно вбежала в дверной косяк, прыснув в стороны осколками линз очков. Бабушка
почти взревела отчаянием, а Сережа подумал, что "бабушка лишена глаз
где-то в той же степени, что он - рук"".
Однако бунтарская натура автора с трудом поддавалась
притворству. Зеленоватый оттенок лица, рвотный результат, вбегание в дверной
косяк, прыскание бабушки осколками √ это все же достаточно неожиданно. И так
всюду.
Но.
(Я не поленился и посмотрел объемы рассказов Брущенко.
"Нога толчковая" - 69632 килобайт.
"С вишенкой" - 69120.
"В защиту собак" - 38400.
"Зона отчуждения" - 37088.
"Лишний вес" - 30208.
"Болезни молодости" - 30208.
"Запретный плод" - 25600.
"Мальчик, запутавшийся в соплях" - 25088.
Только "Нога толчковая" больше, чем "С вишенкой".)
Я ведь что? - предположил, что ТАК насыщать текст
неожиданностями (и не утомлять читателя), как это делает Брущенко, можно только
в очень маленьких вещах. "Нога.." из этого "очень" выпала. Да и не всё я читал
ранее. В том числе и "Ногу..". Пришлось срочно ее прочесть. - Вижу, и в ТАКОМ
объеме напряжение огромное.
Так хоть я все еще не все прочел, смею утвердиться в
мысли, что "С вишенкой" - вещь разбавленная. Нарочито.
Нарочитость той же направленности я вижу и в подделках
под нехудожественные тексты: милицейский протокол, биографию, жизнеописание.
Неудавшиеся подделки. Ибо неординарность автора прорывается.
Но он ее давит.
Привыкнув к сметанной густоте других рассказов, я
подумал было, что Брущенко стал скисать. Да одумался.
Он же почти "в лоб" вывел становящуюся уже пошлой
мораль староверов, дескать, потерянное поколение породила реставрация
капитализма. Угораздило Сережу родиться у матери пьяницы (оттого, видно, и
уродство руки и загадочная предсмертная мамина фраза насчет налейте). На роду
написано несчастье - вот оно, пожалуйста, и настигает. Мало, что случайно. За
случайностью чуется, мол, закономерность. Социологизм-де (в пику историцизму,
т.е. что историю делает случай). Хаос, мол, порождает порядок. За здравие, мол,
написана вещь (пусть и с плохим концом).
А есть понятие "минус-прием".
Если я прав, что автор сознательно придал серость
данному своему тексту, то на фоне его ярких вещей надо счесть, что он посмеялся
над неким позитивом, что на поверхности. Тогда Брущенко нигилист (что, в общем,
соответствует и его предыдущим рассказам).
Мыслимо ли за это отрицать высокую меру
художественности его сочинений? Высокую?!
Мыслимо. Но несправедливо. Ибо искусство это все-таки
НЕ нравственность.
16 ноября 2006 г.
