11.12.2022
21:33

Как искусствоведы обманывают нас, сперва обманув себя

 

Я буду цитировать – только про Шиле (уж больно он страшен) – передачу телеканала “Культура” от 26 июля 2022 г. “Климт и Шиле. Слишком много таланта”.

"Тюрьма, или верность себе, одиночество, или верность себе, жизнь, или верность себе”.

Я согласен, если слова "верность себе” заменить на “свой подсознательный идеал”. Тот, правда, не дан сознанию художника рациональным образом, но иррациональным (в виде переживания ЧЕГО-ТО, словами невыразимого) – дан.

"На эти сложные вопросы можно отвечать по-разному. Бесспорно одно: для творца умение отличаться – сущностное, его важнейшая характеристика”.

Речь об экстраординарном творении. Если без такого уточнения, то и Герострат, сжёгший храм Артемиды, творец.

Я б экстраординарные вещи разделил на три группы. Одна – произведения неприкладного искусства (порождённые этим самым подсознательным идеалом). Другая – произведения прикладного искусства, порождённые сознанием (замыслом), но доведённые до органического единства (по капле можно понять вкус моря) подсознанием, но не в ранге идеала. Третья – что-то вроде деяния Герострата, не содержащие органического единства, только одно осознаваемое (публицистика, хоть, может, я к ней несправедлив, и выход вон из условности, в жизнь – акционизм). Нет, любое человеческое деяние имеет своё подсознательное… Ну, пусть, в третьей группе, будем считать, его мало.

Шиле швыряло во все три.

"Тот, кто знает о себе: искусство – это я, - живёт вечно”.

Ерунда, исходя из уточнения, что я сделал выше. Вечно живёт только первая группа.

"Жизнь в искусстве художников <…> Эгона Шиле это доказала.

Всякий великий художник не сводится к сумме влияний, условий среды. Он всегда приносит что-то новое”.

Надеюсь, это будет расшифровано, а не останется лозунгом, принимаемым на веру. Да и как-то подозрительно: ведь всё-всё в человеке получено от общества.

"Эгон Шиле ключевая фигура самозабвения художника. Его творческий путь, безжалостный и беспристрастный, был подчинён собственному я”.

Это декларация. Доказательность будет в том случае, если “текстовым” странностям для времени создания будет поставлено в соответствие содержание подсознательного идеала. Я не верю, что такое будет, и не будет не по вине Шиле.

"Как-то Шиле сказал, что завидует Климту в изображении лиц, их выражений. Это правда”.

А по-моему, нет. Для случая упомянутой первой группы. Тех судить можно только по реалиям их картин, а не по словам художника. Подсознательный идеал ведь не дан сознанию.

"Лица у Климта приближаются к изображению богинь”.

Простое враньё. Трупов, а не богинь.

В кадре показывают такое:



Трупозность понятна. Климт писал (вторую половину жизни) в стиле модерн, характерной чертой которого являлся оживляж неодушевлённого и некая мёртвость одушевлённого. – На что рассчитывают авторы передачи, так нагло обманывая зрителя? – На то, что тот впадает в некое обалдевание от незнакомого ему материала. Достаточно только говорить грамматически правильно, культурными словами и с приятными тембрами в голосе. – Как говорится: “В приятном обществе приятно подремать”. – Цель: восхвалить того художника, которому посвящена данная передача. Вне зависимости от того, что его творчество представляет, круто говоря, абсолютно. То есть, есть и много ли странностей, говорящих о наличии и содержании подсознательного идеала автора. – Скажем, у Шиле есть вещи, удовлетворяющие этому абсолюту. Но мало. Так надо забить Мике баки, будто сплошь у Шиле всё хорошо. Это будет способствовать тому, что зритель останется передачей доволен (он, мол, приобщился к самой вершине культуры). А ведь от популярности передачи зависит заработок её создателей.

"Густав Климт рисовал женщин, портреты женщин…”.

Что некая неправда. Стиль модерн предполагал выражение отвращения к индустриализации, навалившейся на Европу. Непосредственное возмущение вызывала всепроникающая стандартизация продукции промышленности и строительства. Прямые линии, прямые углы.



Вагнер. Собственная вилла. 1886-1888.



Вагнер. Бывшая станция городской железной дороги “Карсплац”. 1894-1899.

Ну и надо представить до крайности тонкошкурых людей, которые приходят в последнюю степень отчаяния от… ну, от не только прямых линий и углов, но и от общей сытости, довольности, правильности, от науки, впавшей в позитивизм, который всё утихомиривает, от надоевшей церкви, которая тоже всё убаюкивает. Отчаяние такое, что ЧТО-ТО, словами невыразимое, если суметь всё-таки словами выразить, то это есть бегство из Этого скучного мира вообще в принципиально недостижимое метафизическое иномирие, только тем и хорошее, что дашь его образ – и создаётся впечатление, что иномирия достиг. Не данное сознанию ЧТО-ТО, успокаивает сознание и вообще душу только тогда, когда воображение и рука выдаёт абсурд: неживое – как бы живёт, и живое – как бы не живёт. Точнее сказать, это не образ иномирия, а его катарсическое выражение. – Вот что рисовал Климт, а не женщин.

"…а Шиле изображал людей с их настроением, психологией”.

Тоже некая неправда.

С неприкладным искусством вообще всегда так: нарисовано не то, что выражено.

Если Климт был против скуки пресытившегося капитализма, то Шиле был против другой стороны того же капитализма, такой как совсем-совсем непереносимый ужас, воспринимаемой людьми, капитализмом в последнем счёте угнетёнными, принуждёнными им видеть ценность только того, что ниже пояса, например.

"В газетной статье от 27 октября 1874 г. сообщалось, что 6424 проститутки получили медицинские справки и находятся под наблюдением полиции и органов здравоохранения. По оценкам полиции, еще как минимум 12 000 женщин жили на доходы от “свободной любви” без регистрации. Большинство из них были фабричными рабочими, которые получали настолько низкую зарплату, что нуждались в дополнительном доходе” (https://wiki5.ru/wiki/Prostitution_in_Austria).

И выразителя опять надо представить тонкошкурым, таким чувствительным, что большинство и не может себе даже представить (из-за чего Климта и Шиле многие не понимали).

К стыку веков так получилось, что тонкошурые стали себе позволять для выражения такое корёжение натуроподобия, на какое тонкошкурыке прежних веков как-то не осмеливались. Наверно, копилось, копилось напряжение среди художников, и, наконец, прорвало. И, парадокс, этот гной искусствоведы принялись называть всякими хорошими словами. (Может, они в глубине души боялись, что потеряют заработок, если не обмануть публику, что безобразное есть прекрасное.)

"Это художники, являющиеся важнейшими для истории искусств ХХ века по своему влиянию на последующее искусство других художников. Конечно, исключительные фигуры.

У них много общего. И всё же какие они разные.

Их жизнь и искусство были ежедневным вызовом традиционной морали, канонам живописи и даже нормам быта. Однако спустя столетие именно они стали символами австрийского искусства.

Шиле был самодостаточным в рисунке. И каждое его произведение, которое графическое - это законченное произведение, которое абсолютно самодостаточно, которое несёт в себе все энергии, которые только возможны. И безусловно это сражает наповал этой \открытостью, искренностью, бескомпромиссностью и болью.

В музее Альбертино хранится самое масштабное собрание рисунков <…> Шиле…

Впервые Густав Климт увидел Эгона Шиле в 1907 году. Юный художник ждал встречи с состоявшимся мастером. Не раз приходил в кафе, где собиралась венская богема. Шиле мечтал показать свои рисунки, обменять их хотя бы на одну работу мастера. Нетрудно догадаться, что хотел просить начинающий художник. Но он и думать не мог, что последует такой ответ…

Есть один рисунок, который исполнен тушью: на нём взрослый мужчина держит перед юношей лист бумаги.



Шиле. Два мужчины с нимбами. 1909.

В данном случае можно говорить о молодом Шиле, который показывает одну из своих работ Климту”.

По-моему, не "держит перед юношей”, а поднял руки вверх, как перед пистолетом.



"Шиле спросил, есть ли у него талант. И услышал: “Даже слишком много””.

Ввиду того, что себя и Климта Шиле изобразил святыми, а людей вдали – несоразмерно меньшими, чем эти двое, можно судить, что это шарж: вопрос был задан таким тоном, что нельзя было дать отрицательный ответ.

Это – произведение прикладного искусства. Приложено к задаче насмешить, какой он, Шиле, нахальный и с каким чрезвычайным самомнением.

"…он глядел на железную дорогу. Его первые рисунки связаны именно с ней. Паровозы, клубы дыма, аккуратные вагончики. Чужая жизнь с грохотом проносящаяся в небытие…”.

Это намёк на зреющее ницшеанство, с трепетом относящееся к преходящести всего на Этом плохо устроенном свете. Но такой намёк годится для Климта, а не для Шиле, которому суждено стать как бы без кожи перед чужими страданиями.

Но. Среди искусствоведов как-то принято не различать крайней степени страдания ультраколлективистов и крайней степени страдания ультраиндивидуалистов. Те и другие (Климт, правда, не доразвился) принялись соответственно крайности страданий жутко корёжить натуроподобие. И этого хватило искусствоведам спутать тех и других. Все ж – формалисты. – Всё. Корёжат натуру, значит, один стиль. Как дети: объединяют по похожести.

"Известна его цитата: "Я вечный ребёнок". Да, взрослым он не успел стать”.

Это иносказание про подсознательный идеал, который не дан сознанию.

"Вечный ребёнок был вечным интровертом. Замкнутость характера Шиле сформировалась ещё в детстве. А все дальнейшие события только усугубляли природную угрюмость. Безумие, а потом и смерть отца, смерть старшей сестры, болезненная близость с младшей, ставшей его первой моделью…”.

Как последнее мыслимо для коллективиста, с чем связывается экспрессионизм? – Чёрт знает… Может, через бунт (который коллективистским представить мыслимо)… Теперешние экивоки с множеством полов тоже, слышно, на левых навешивают… А что? Борьба за права – чем не левизна?..

"…и мучительные отношения матерью [она его просто бросила и ушла].

Это портрет матери Шиле".



Шиле. Портрет матери. 1907.

"Он написал его, когда ему было 17. Картина многое рассказывает об их взаимоотношениях, которые были очень напряженными. У Эгона всегда было чувство, что мать ему не дала всего возможного. Недостаточно его воспитала. Она же считала, что сделала всё, что могла”.

Данный портрет вполне выражает такой его осознаваемый замысел. Она не глядит в глаза – чувствует-де в глубине души свою вину, как он про неё думает. Но не признаётся даже сама себе – её упорно сжатые губы. Негативизм его к такой матери выражен мрачными цветами. – Всё, что могло сочинить сознание, выдано почти “в лоб”. Всё – легко понимается. Жёсткое письмо соответствует жёсткости характеров обоих. – Произведение прикладного искусства, как и на предыдущей репродукции.

“Поэтому все его образы матери всегда довольно мрачные, отрицательные. – Мать пыталась наладить с ним контакт, но он тоже был не из простых сыновей.

Кроме рисунка, будущего художника мало что интересовало”.

Это верно для того случая, когда подсознательный идеал сформировался. Всё – очень плохо, и спасение – только в жёстком признании этого факта. Причём спасение – так далеко по времени, насколько сейчас и здесь всё плохо.

"Он ни с кем не дружил…”.

А как можно дружить, если ТАК всё плохо, ТАКИЕ все плохие… Лишь доведя отношение к окружающим до этакой крайности, можно в сверхбудущее поместить всеобщее благо. Да, это ингуманизм. Но ничего не поделаешь. Собственно, и христианство таково: плоть – враг вере. Спасение – в бесплотности спасённых душ.

"…науками не увлекался, во всех учебных заведениях сразу же получал статус трудного ученика. Так случилось и в Академии изящных искусств… Туда Шиле поступил в 16, став самым юным и неординарным студентом… Сто лет назад здесь мгновенно пресекали всякую попытку самовыражения.

Он был очень талантлив, но он был нонконформистом. И конечно, у него были проблемы с учёбой”.

Если по двум предыдущим репродукциям видно, что это ещё не экспрессионизм, то произошло это потому, что уже имеющийся подсознательный идеал всеобщего благого сверхбудущего пока не смог преодолеть запреты сознания корёжить натуру.

"Он изучал только то, что хотел. Терпения Шиле хватило на три года.

Когда он получил необходимые знания и навыки, с лёгкостью бросил Академию. Да ещё и со скандалом.

Безжалостно расставаться, бросать, уходить… Кажется, с тех пор это войдёт в его привычку, - привычку человека, которому кроме своего я нечего терять”.

Это лишь похоже на индивидуализм. На самом деле это ингуманизм: все – плохие.

"И этот его жест – выход из Академии со своими единомышленниками и создание группы нового искусства – это был протест против консервативной академической системы образования. И тогда для него искусство Климта было эталоном современного искусства”.

Смею усомниться. Посмотрите на это серое лицо на первой репродукции (это 1901 год). Оно ж мало искорёжено.

"Публика его [Шиле] не замечала, но талант был очевиден художнику. Климт оценил Шиле и ввёл его в свой круг. Представлял заказчикам. Сам покупал его рисунки. Знакомил с моделями. Три года Шиле провёл под безусловным влиянием Климта”.

Ну проверим.



Шиле принципиально отказывается от стиля модерн с его противоречием некой мёртвости одушевлённого (здесь – Данаи) и живости неодушевленного (здесь – дождя-семени Зевса).

Любопытно, что за позу Шиле для Данаи выдумал. – Я наведу жирнее еле заметные линии Шиле.



Алая щека Данаи Шиле – это пощёчина Климту. Поток (целый ручей), в который садится шилевская Даная, это сама активность, в пику пассивности у Климта. Только рыжие волосы одинакового оттенка. Ну и Даная красивая, как и у Климта.

Но это не подражание, а выверт наоборот. Просто, чтоб иначе. И ничего пока более глубокого.

И тут нам врут. Правда, всего лишь из-за невнимательности. Впрочем, и из-за теоретической несостоятельности, которая происходит из формалистского уклона в искусствоведении. – В три погибели изогнута Даная у обоих? – У обоих. – Ненатуральный цвет тела у обоих? – У обоих. – Оживляж потока у обоих? – У обоих. – Всё! Шиле – под влиянием Климта.

Правда лишь в том, что Шиле ещё не прорвало на экспрессионизм. Хоть Мунк уже 16 лет как прогремел. (Странно устроен человек… Душа уже давно готова, а ум всё ещё держит в узде руку.)

Но оба они, Климт и Шиле, протестанты.

"Двое мужчин в одном пальто…



Шиле. Отшельники. 1912.

[Это натяжка. Проще представить, что один прячется за другого. (И по лицу прячущийся – Климт.)] …Очевидно, что тот, кто стоит сзади, ментор. [Совсем не очевидно. Особенно, если принять, что он прячется за Шиле. Шиле просто посмеялся над тем, кто его опекал.] Безусловно, Климт многое дал Шиле. [Не безусловно, а умопостигаемо – из биографий.] Всё, что касается композиции, стиля, линий. [Я боюсь, что это – бездоказательно. – В чём композиция? – В центральной постановке двух фигур, стоящих прямо в полный рост на свободном пространстве и очень низкой точке зрения. – Но это точно повторяет “Двух мужчин с нимбами”. По списку картин Климта до 1912 года у него нет ни одной подобной композиции.] Эта чёрная мантия окутывает их обоих так, что они на самом деле одно фигура. [Наоборот, смысл не единства, а что Шиле оттирает более отсталого Климта.] Процитирую строчки из его письма: “Климт меня сопровождал [а не он – Климта]. А теперь я стал совсем другим”. Это говорит о том, что он сильно отдаляется от Климта [так зачем было такое письмо брать в доказательство выше продекларированного единства?]”.

Будто это экспериментальная телепередача: наговорить ерунды и посмотреть, придут письма возмущённых зрителей её или нет.

Тут уже лица нарисованы жуткими не только по оттенку, но и по искорёженности. “Плохие мы! Да! Но это потому, что вы все плохие!” Шиле бесстрашно погружается в окружающий ужас, потому что он коллективист. – Погибнуть со всеми, чтоб со всеми возродиться чистыми в сверхбудущем. Что именно так – говорит мера мерзости, к какой приобщился.

А для формалиста мера мерзости (по-моему) – мера творческой смелости. А блеск мерзости (по-моему) – в сохраняющейся всё же похожести лиц.



"Вся эстетика модерна ему становится чуждой. Он становится совершенно другим и начинает рисовать фигуры, наполненные экстремальными движениями, экстремальными цветами. К примеру, рисует тело оранжевым, золотом, лиловым, фиолетовым, зелёным цветом. Появляются совершенно провокационный авангардный рисунок”.

Я не могу не возмутиться слову “авангардный”. – Какой, к чёрту, авангардный, когда свершение блага для всех будет только в сверхбудущем. К тому времени уже появились футуристы. Вот они – авангард. Потому что их идеал (трагического героизма) свершится даже не в историческом будущем, а завтра – настолько прогресс достижим, мол.

А в искусствоведении то и дело называют авангардистами всех, корёжащих натуроподобие.

"Эгон Шиле говорил: "Я должен был перешагнуть через Климта, чтобы найти собственный путь"”.

Вполне формалистское заявление. (Формализм чудовищно распространён.)

"Эгон Шиле был художником, для которого важна была не популярность, а творческая свобода”.

Тоже вполне формалистское заявление. Но Шиле можно его простить, потому что в нём чувствуется наличие подсознательного идеала (благое для всех сверхбудущее).

"Главными особенностями его творчества становится линия и контур”.

Тоже формализм. Вот если б сказали, какая линия и что она, такая, выражает, - формализма было б меньше (для произведений прикладного искусства), и не было б формализма совсем, если б особенность линии была показана, как выходящая из ряда вон для своего времени, и что это выражает подсознательный идеал благого для всех сверхбудущего.

"А главным объектом – человеческое тело”.

Искорёженное да крайности.

Для облагораживания годился б этот подсознательный идеал благого для всех сверхубудущего, как крайнее отрицание отрицательного. Но… Нет такого понятия на вооружении у искусствоведов – подсознательного идеала. И для облагораживания приспособили формализм: новое. Даже без добавления, что новое – икорёженное тело.

"В 1911 году Шиле встретил натурщицу Климта, 17-летнюю Валли Нойциль. Она стала его любовницей, музой и моделью”.

На экране показывают соответствующую картину.



Шиле. Портрет Валли Нойциль. 1912.

Фото её не дали.



Для моей идеи-фикс о подсознательном идеале благого для всех сверхбудущего у Шиле годится мало биографических сведений: что её мать была подёнщицей и что отец её умер, когда ей было 12 лет. Ну и натурщица… Не от хорошей жизни ими становятся. Сужу по себе. Когда в дикие 90-е нас, весь конструкторский сектор, отправили в неоплачиваемый отпуск, я ходил по городу, искал другую работу и ничего не мог найти. И на одном столбе сорвал подозрительное объявление. Прийти предлагалось в такое-то время в клуб юных… забыл кого. Я решил, что нужен натурщик. И пошёл, твердя себе, что я сразу скажу, что снимать плавки я отказываюсь. Нет – я ухожу. Волновался…

"В его работах появилось ещё больше откровенности”.

И показывается картинка “Обнаженная перед зеркалом” (1910 года, до знакомств с Валли Нойциль), которую я уже когда-то (см. тут) разбирал и назвал её околоискусством, за “изокрик” такой силы, что он уже выходит за пределы искусства (условности, воздействия непосредственного и непринуждённого) в жизнь (воздействие непосредственное и принуждающее, – принуждающее плеваться или прекратить смотрение).

Формалистам что? Им важна новизна. Никто так не безобразил, корёжа, обнажённое женское тело – значит хорошо. Они даже не утруждают себя анализом деталей, одна за другой выражающих одно и то же – отвратительность. Похвалил бы кто такое новшество, как имитация дрожащей, неверной руки художника, выводящего линию левой руки (отражённой в зеркале и неотражённой) модели.



Шиле. Обнаженная перед зеркалом. 1910. Фрагмент.

Нет! Картинка в телепередаче проходит необсуждаемым фоном.

"То, что выходило из-под его карандаша, оскорбляло непривычного зрителя…”.

А на самом деле мы, зрители, подвергаемся воздействию технологии “окно овертона” - "методика воздействия на разум общества, разделенная на 6 этапов: “Немыслимо”, “Радикально”, “Приемлемо”, “Разумно”, “Популярно”, “Государственная норма”.” (https://prostudio.ru/journal/windows-overton/). Этак на Западе 40 полов ввели в норму. (Большинство цитируемых мною предложений телепередачи являются русским закадровым переводом слов венских искусствоведов. Так что происходит тихая деятельность Запада по подрыву здравой эстетики.)

"Свобода – важнейшее условие творчества”.

Неприкладного искусства. Согласен. И оно в таком качестве должно мощно отсеиваться критикой от прикладного и околоискусства. А не быть прикрытием происков вредителей от эстетики.

"Но свободы воли мало. Художник должен быть независим от внешних обстоятельств”.

Ерунда. Только подсознательный идеал может быть так независим.

"Эгон Шиле писал, оправдываясь, в своём дневнике: "Я не отрицаю, что рисовал и писал акварели эротического содержания. Но это васегда были произведения искусства [заблуждение: не всегда]"”.

“Я, - говорит лекторша, - всегда пытаюсь объяснить, что это не порнография…”.

На экране следующее и, наконец, анализ.



Шиле. Черноволосая девушка с задранной юбкой. 1911.

"…И если вы посмотрите только на лицо… Оно очень простое в обрамлении копны чёрных волос. Потом идёт худое тело. Чёрная пышная юбка. Верх похож на низ. В её глазах ожидания, мечты. Порнографу всё равно, где части тела. Ему важно пробудить страсть. Шиле поступает иначе. Это его представление об этой девушке”.

По-моему, анализ не только не удался, а и является наглой ложью (или поразительным самообманом из-за действенности окна овертона).

У девушки под её левым глазом синяк. Её только что побили за что-то, и она не в себе от побоев. Её после битья швырнули на кровать, и оттого у неё задралась юбка и открылись панталоны. Запачканы там они или что – не важно. Важно, что это несчастнейшее существо. И Шиле не то, что хочет, чтоб сердце закипело у зрителя. Нет. Он знает, что никого не пробьёт на действия. Революционные, конечно. И оттого так к зрителю безжалостен этими бебихами с непонятно чем там. – Это произведение прикладного искусства, приложено оно к задаче усиления ненависти к капитализму с его язвами. Чуть не изопублицистика, которую искусством вообще считать нельзя.

Действует ли усиливающим образом такая компоновка, что верх похож на низ: белое в обрамлении чёрного? – Не знаю, честно говоря. Может, и действует. По принципу усиливающейся отвратительности.

Перевод разговора на защиту Шиле, что это не порнография, есть дымовая завеса. Порнограф вызывает возбуждение, а Шиле – отвращение. Тут и вопрос не должен бы возникнуть. А его навязали, чтоб победить подсунутого слабого противника и тем внушить победительность искусствоведов. Внушить доверие к ним.

Когда дело обстоит прямо противоположным образом.

28 июля 2022 г.

11.12.2022
18:38

Сегодня день смерти Высоцкого

10.12.2022
23:44

Открытие Пахомова: советский человек – прекрасен

09.12.2022
20:00

Надеялся или не надеялся Багрицкий?

08.12.2022
15:48

«Я люблю смотреть, как умирают дети…» Маяковский что: зверь?

07.12.2022
16:14

С первого взгляда не похоже, но это акционизм

05.12.2022
14:29

Откуда, мол, и что это за искусствоведческие новости?

04.12.2022
14:27

Как невольно оболванивают людей (Продолжение)

03.12.2022
13:04

Опасное чтение

02.12.2022
10:54

За что умер художник Пакулин

30.11.2022
17:59

Почему у метростроевок красивые лица, а у работницы табачной фабрики – нет

29.11.2022
12:11

Как же приятно читать у другого то, что и сам бы мог написать

28.11.2022
16:22

У меня была одна проблема с Pussy Riot

27.11.2022
10:17

Сходится!

25.11.2022
11:15

Как невольно оболванивают людей

24.11.2022
15:07

На что толкает общее несогласие с выпадами искусствоведа-либерала против соцреализма

23.11.2022
15:29

Как дурень с писаною тобою…

22.11.2022
19:59

Внутренний диалог подсознания Маяковского со своим сознанием

21.11.2022
18:44

Есть у меня подозрение, что я жулик

20.11.2022
19:23

Как искусствоведы-либералы не сговариваясь одинаково вредно поступают в тончайших сферах