|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
19.07.2020 |
|
|
18.07.2020 |
|
|
17.07.2020 |
|
|
16.07.2020 |
|
|
15.07.2020 |
|
|
14.07.2020 |
|
|
13.07.2020 |
|
|
12.07.2020 |
|
|
11.07.2020 |
|
|
10.07.2020 |
|
|
09.07.2020 |
|
|
08.07.2020 |
|
|
08.07.2020 |
|
|
06.07.2020 |
|
|
05.07.2020 |
|
|
04.07.2020 |
|
|
03.07.2020 |
|
|
01.07.2020 |
|
|
01.07.2020 |
|
|
30.06.2020 |
В порядке исключения Вообще-то я боготворю разборы художественных произведений, отталкивающиеся от элементов этих произведений. Но в случае с символистом Сапуновым я сделаю исключение. Потому что на меня произвели определяющее впечатление такие слова Эфроса о нём: "…смерть человека, погибшего оттого, что его ослабевшее сердце люэтика…” (https://e-libra.ru/read/489378-profili.html). Что такое люэтик, я не знал. Оказалось – сифилитик. Так начиналась статья Эфроса о Сапунове. Чтоб не просто её читать, а представлять, о ком и о чём речь, я решил посмотреть в интернете на его картины. Проглядывая одну за другой, внимание моё остановила такая репродукция.
Сапунов. Балет. 1906. На моё впечатление влияло то, что это вещь того, кто через 6 лет умер не без связи с тем, что у него был сифилис. А сифилис в принципе плохо вяжется с символизмом. Ибо сифилис подхватывают обуреваемые, скажем так, индивидуалистскими позывами. А символизм связан с порывами коллективистскими. Да, порывы эти вызваны разочарованием в действительности. Она плохая. Может и с сифилисом быть. И, подумалось, что тогда в принципе понятно, почему именно у Сапунова такой пессимизм его побега в туманное далёко, когда у других символистов, физически здоровых, оно тоже пессимистично по другой причине – из-за удалённости в сверхбудущем достижения их благого для всех идеала. О том, что порывы “вверх” могут быть у того же человека, у какого есть и порывы “вниз”, я могу судить по себе. В связи с этой вот репродукцией мне вспомнилось, как я плакал на балете “Лебединое озеро”. Я только делал первые шаги в любви. И очень неловкие. Ибо был невзрачен. Зато был очень активен. В душе своей я частично уже разочаровался. Первую любовь я (из-за той же невзрачности) таил. И она у меня так и прошла, не проявившись вовне. И я понял, что любви единственной и до гроба для меня, по крайней мере, нет. Значит, для меня – какие-то любови поменьше. С другой стороны, я не хотел катиться вниз по моральной наклонной плоскости. Первое меня заставляло знакомиться и ухаживать. Второе – мечтать. На балете в Мариинском театре я оказался (приехав в Ленинград походить по музеям) с двумя адресами двух красавиц, заполученными в доме отдыха. Одна была красавица-полька, блондинка. С нею я надеялся продолжить письменное знакомство, после единственного вечера, когда я с нею познакомился (на завтра кончалась её смена в доме отдыха). А с другой красавицей, русской, шатенкой, я познакомился вечером перед завтрашним моим отъездом из этого дома отдыха. И предложил ей в Ленинграде, куда я завтра уезжал, зайти к её родственникам передать от неё привет. А на балете для меня полька была Одеттой, а русская – Одиллией. И я метался, на какую же мне держать курс в дальнейшем. Что довольно дурно пахло. Но на сцене, тем не менее, была разнообразнейшая – в том числе и цветовая – роскошь, а не такая серятина, как у Сапунова. Я из-за серятины на этой репродукции и запнулся. Сапунов, прочёл я, впоследствии от символизма (коллективизма и добра, по-моему понятию) отказался и пустился рисовать жирно-красочно (ударился в индивидуализм и зло, по-моему же). Я же в последнем итоге склонился к идеалу благого сверхбудущего (что является типом идеала, общего для христианства, маньеризма и других подтипов идеалов этого типа). Так мне представляется, что серость и сифилис как-то связаны у Сапунова.
Есть другой вариант репродукции и другое объяснение.
"Его прекрасная мечта обитает в мире высокого Театра. Это словно ускользающая иллюзия, возникшая из паутинного шелка и тумана, картина-мечта, навеянная театральными образами. Задачу изображения театра заменила задача живописно-пластического выражения удивительной способности реальность превращать в волшебство, чудесную сказку. Эта работа ярка, заливиста и нарядна. На величественных сценах порхают маленькие и легкие, точно сказочные эльфы, сотканные из серебристого воздуха, балеринки. Многочисленные фигурки кордебалета доминируют среди пышного театрального интерьера. Сапунов предстает художником “жаждущего красоты поколения”” (http://stoicka.ru/Joomla_3.2.0_Full_Package_Russian/index.php/component/content/category/160-nikolaj-sapunov). Мне хочется привлечь для оценки этого дифирамба слова Эфроса: "…читателю по праву чудится, что ему грозят кипением восторга перед пустотой”. Что было что-то необычное с символизмом Сапунова говорит и это (хоть оно и было избрано эмблемой и названием всей группы символистов):
Сапунов. Голубая роза. Обложка каталога одноименной выставки 1907. И не в том дело, что голубых роз на свете не бывает, а в том, какого оттенка эта голубизна – какого-то, хочется сказать, серого.
Мне хочется предположить, что до заболевания у Сапунова был символизм более оптимистического тона.
Сапунов. Цветущие яблони. Начало 1904. 18 июня 2020 г.
|
| << 51|52|53|54|55|56|57|58|59|60 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
