По инициативе Комитета по образованию и науке в Государственной Думе прошли парламентские слушания "О правовом обеспечении финансового регулирования научной деятельности в РФ". В дискуссии по столь актуальной для всего научного сообщества России теме приняли участие депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, ученые, представители министерств и ведомств, государственных научных центров и внедренческих фирм. Основную тему определил председатель Комитета Александр Шишлов: законодательство о российской науке безнадежно устарело.
По мнению А.Шишлова, упущения в законодательстве сводят на нет инициативы по целевому финансированию научных исследований, созданию конкурсных условий для научных проектов и прочие начинания. Не оправдались упования ученых и на помощь грантов, по которым работает большинство стран мира. Уже само их определение в нашей стране не соответствует международным нормам. Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) главный распределитель грантов, как оказалось, не может сполна финансировать вузы: в положении о РФФИ записано, что фонд обеспечивает только научные организации, а любой вуз согласно существующему законодательству оказывается <ненаучным>. В результате утечка <мозгов> из российских вузов за рубеж, по данным Всемирного банка, возросла за последние два года втрое. В денежном эквиваленте это соответствует потерям России 5 миллиардов долларов в год. То есть пять годовых бюджетов всего российского образования!
Заместитель председателя Комитета Госдумы по науке и образованию Гаджимет Сафаралиев сравнил ситуацию с финансовым инвестированием в отечественную высшую школу с битвой. Каждый год при рассмотрении бюджета планируется увеличение расходов по разделам <Финансирование фундаментальных исследований >, <Наука>, <Надбавки за ученые степени>. И из года в год бюджетные статьи не выполняются. Именно поэтому, как доложил депутат, к выявлению новых финансовых потоков для науки Госдума подключила Счетную палату. Только в результате одной этой акции научные ассигнования были увеличены почти на 20 процентов (с 33,9 до 40,2 млрд. рублей). Но и эта прибавка далека от желаемой.
Согласно оценкам Г.Сафаралиева, своим экономическим ростом развитые страны мира на пятьдесят процентов обязаны новым техническим и технологическим достижениям. И, чтобы Россия не отстала, ей требуется более глубоко систематизировать все направления инвестирования науки. С учетом этого в Госдуме была разработана концепция, согласно которой наука призвана стать <системой производства знаний>. Для этого законодателям следует гибко и вместе с тем строго прописать правовой статус бюджетных и внебюджетных средств (грантов, субвенций, субсидий), внести поправки в таможенный и налоговый кодексы и т.д.
ПРИВАТИЗАЦИЯ РАЗРАБОТОК
Заместитель министра промышленности, науки и технологии Александр Кулагин продолжил тему изыскания финансовых резервов для науки. Главное, по его мнению, чтобы государственная аккредитация всего спектра научных организаций страны без чего невозможно бюджетное финансирование проводилась правовыми методами. В течение пяти лет аккредитованы 2600 из 2800 научных организаций. Многие учреждения отпали как не отвечающие элементарным требованиям закона <О науке> (наличие ученого совета и 70 процентов затрат на науку). Теперь надо приступать ко второму этапу инвентаризации, чтобы более предметно разобраться, есть ли смысл сохранять эту поддержку некоторым <нерадивым> ученым, по сути, не занимающимся наукой в интересах государства.
Если сопоставить количество государственных и частных институтов, университетов, академий, в глаза бросается удручающая картина потерь госсектора. Так, автомобильная отрасль со своими НИИ и КБ приватизирована на 100, фармакологическая на 100, химическая на 98 процентов. Примеры передела научной собственности заставляют задаться вопросом: является ли сегодня государство непосредственным заказчиком конкретных разработок для институтов, если их научные результаты присваиваются акционерами?
Но, с другой стороны, по-иному и не могло получиться. Раз государство более чем за 10 лет ни разу не исполнило своих бюджетных обязательств, на что было надеяться? Начиная с 1990 года, число специалистов, занимающихся научными исследованиями, сократилось с 1,9 миллиона человек более чем вдвое, их средняя зарплата упала до 65 долларов в месяц. Чтобы поправить положение, правительство, по сообщению А.Кулагина, срочно взялось за разработку нового закона о госзаказе на научно-техническую продукцию и написание поправок к закону <О науке>. Требуется также дать более четкое определение и понятию <научная организация>, так как лишь соответствие данному определению дает право этим учреждениям на законное получение денег. Критерии аккредитации вузов, НИИ, академических институтов также решено уточнить и привести в соответствие с апробированной системой международной сертификации. Ученые ждут внедрения перечисленных новаций не один год.
ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ
По мнению представителя Министерства образования Михаила Стриханова, четкое определение научной деятельности требуется, прежде всего, по причине все большей коммерциализации исследований. Рынок все стремительнее отдаляет образование от науки не только юридически, но и финансово. В структуре расходов в общем объеме расходов вузовская наука <по деньгам> опустилась до 6 процентов. При таком <низком научном градусе> страна может, по словам выступающего, окончательно проиграть битву за отечественного профессора, и тогда исследованиями некому будет заниматься.
С точки зрения нормального кредитования науки, также требуется вненсение поправок в Налоговый и Бюджетный кодексы для упрощения экономической классификации государственных расходов в институтских бюджетах. Их нынешняя детализация прописана столь чрезмерно, что сам учет (вплоть до канцтоваров) становится абсурдным. Это ощущает любой руководитель вуза или НИИ, по рукам и ногам связанный в вопросах хозяйственной самостоятельности.
М.Стриханов предложил узаконить субвенции подведомственным Министерству образования организациям. Его поддержал представитель Российской академии наук Александр Коношенко. По мнению последнего, <все законоположения для бюджетополучателя построены с позиции <презумпции виновности>, будто любой директор института заведомо жулик. Такое недоверие тормозит конкурсные отборы и поддержку наиболее важных направлений исследований. Во многом из-за этого РАН, увеличившая за последние два года расходы вчетверо, так и не дала практической. Ограничения, как прокрустово ложе: если объем научной работы превышает 200 тысяч рублей (а это 90 процентов всех исследований), то в силу вступают бесконечные бюрократические процедуры <утряски> тендеров, обязательных публикаций и согласований, отбивающих желание работать, выматывающих силы, заставляющих терять драгоценное время.
Как же решать проблему финансирования науки? Предложенные правительством способы повышения зарплаты ученых за счет сокращения штатов вызвали много нареканий на слушаниях. Но и возлагать большие надежды на то, что проблему решат гранты, не стоит. Как считает руководитель Российского фонда фундаментальных исследований Владимир Минин, сами базовые понятия <гранта> никак не определены законодательством. А все научные конкурсы на его получение, к которым как к панацее призывает правительство, проводятся в соответствии с законом <О поставках>. Будто речь идет о завозе картошки. Грант, который в мировой практике считается тем же контрактом, у нас воспринимается как нечто вроде привилегии, зачастую доступной только ловким и оборотистым околонаучным функционерам. Вот и не желают ученые пускаться во все тяжкие и уезжают за рубеж, где нет ни наших лимитов на суммы грантов, ни бюрократической волынки для их получения.
ВЫХОД - ИННОВАЦИОННАЯ СТРАТЕГИЯ
Заместитель председателя общественного научного совета при думском Комитете по науке и образованию, академик Виктор Шевелуха своим выступлением сорвал аплодисменты зала, предложив более эффективный рецепт развития и пополнения бюджета науки. Для этого, по его мнению, необходимо прописать концепцию участия научной отрасли в пополнении национального богатства. Исходя из опыта мирового развития, высокие темпы роста может дать лишь инновационная стратегия. Высокая цель заставит пересмотреть научные приоритеты, если инновационная часть превысит пять нынешних процентов и обернется весомой прибылью от продажи наукоемкой продукции.
Гениев науки, по мнению ученого, государство должно обязательно взять под особую опеку, обеспечив высокую оплату и все условия для формирования творческих коллективов и школ. Во всем мире доказано, что самую высокую отдачу приносят лишь вложения в человека, его образование и использование заложенного потенциала. Выступающий предложил учредить персональные пенсии тем деятелям науки, которые внесли выдающийся вклад в развитие технологий, экономики.
Отстаивая инновационную модель, В.Шевелуха сказал, что <уже сегодня Министерство образования могло бы добавить в бюджет 40 миллиардов рублей, если бы 50 процентов законсервированного в вузах научного потенциала было направлено по мобилизационной программе развития науки>. И если государство хочет развивать прорывные направления науки и заботится о социальном благополучии ученых, то иных путей, кроме апробированных развитыми странами инновационных стратегий, у России нет.
