|
20.09.2000
22:25 |
Чернобыльские "старания" Вы можете не поверить, но мне приходилось в демонстрационных целях держать в руках кусок отработавшего твэла, естественно, недолго.
Не пугайтесь, речь идет про обломки твэлов, разбросанных по крышам 3 и 4 блоков ЧАЭС. Длина обломков, как правило, не превышала пяти сантиметров, топливо полностью испарилось и металл был вывернут изнутри наружу. Это никак не согласовывалось с гипотезой "парового взрыва", истерично навязываемой в то время отечественными и зарубежными (МАГАТЭ) "штатниками АЭС". ("Товарищ" Доллежаль договорился даже до того, что первый контур развалился из-за кавитации, а реактор разрушили военные, которые бросали туда свинец и песок в мешках). Уровень радиации, измеренный в десяти сантиметрах от такого объекта (обломка твэла) всегда находился в пределах 400-600 Р/ч, что, при надлежащем хладнокровии, не очень опасно. Собственно, брать эти объекты в руку мне понадобилось для того, чтобы раз и навсегда отбить охоту спорить у перепуганных "товарищей", ответственных за чернобыльские события. Вы, очевидно догадались, что если в твэлах нет топлива, то имела место неконтролируемая цепная реакция на быстрых нейтронах, что есть эвфемизм от термина "ядерный взрыв". Впрочем, это не особенно помогло, и официально термин "ядерный взрыв" применительно к Чернобылю не применяется. Недавно я спросил у одного очень высокого начальника тех времен о том, каким был реальный уровень понимания событий в 1986 году у атомного руководства. "Руководству руководству рознь, ответил он, партийные назначенцы мало что понимали, но среди специалистов сомнений относительно характера взрыва не было, только идиот мог подумать, что это был не ядерный взрыв".
Строгого определения термина "ядерный взрыв" не существует, и всегда можно говорить, что если делящийся материал, например, не находится под действием сил, препятствующих его расширению, то это не взрыв. Но и это не совсем верно, так как в любом случае расширению препятствуют хотя бы силы инерции. Держать в руках твэлы было исключительно важно, так как это прямо указывало на вину "ученых", захвативших власть в советской науке в шестидесятые-семидесятые годы и готовых ради лизоблюдства и карьеры на любые преступления. В данном случае было преступлением выпустить в серийное производство реактор, способный взорваться на быстрых нейтронах. Это, кстати, запрещали даже официальные правила, существовавшие в те времена. Однако амбиции престарелых конструкторов атомной бомбы и графитовых реакторов взяли верх, и реактор РБМК был запущен в массовое производство. Предвестники Чернобыльской аварии наблюдались не единожды, и у тех "штатников АЭС", что были несколько образованнее общей массы, возникали сильнейшие сомнения в безпасности этого "национального советского реактора". Им, однако, своевременно затыкали рты, и в конце концов то, что неминуемо должно было случиться, случилось. То, что это случилось именно на Чернобыльской АЭС, абсолютно закономерно, так как понижение уровня квалификации и повышение уровня коррумпированности "штатников" совершенно отчетливо наблюдается при движении с севера на юг, а Чернобыльский реактор был самым южным среди реакторов этого класса.
|
