ВЗГЛЯД ИЗ СИБИРИ
ОБОЗРЕНИЕ
Василия Дворцова
15.09.2008 |
Геноцид - неизбежность межкрестьянских войн.
|
08.01.2008 |
|
03.09.2007 |
|
30.07.2007 |
|
25.06.2007 |
|
26.05.2007 |
|
16.05.2007 |
|
06.04.2007 |
|
22.02.2007 |
|
13.12.2006 |
|
11.10.2006 |
|
28.09.2006 |
|
26.04.2006 |
ВОДОРАЗДЕЛ ПРОСТ - ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ РОССИЮ?
|
14.04.2006 |
СИЛЬНЫЙ, ДЕРЖАВНЫЙ
<Он родился в понедельник, 26 февраля 1845 года, в три часа пополудни. Ранние сумерки зимнего петербургского дня были вдруг разорваны звуками орудийной пальбы. 301 пушечный выстрел с бастионов Петропавловской крепости возвестил жителям столицы Российской империи о рождении в семье наследника престола, цесаревича Александра Николаевича, второго сына - Александра> - с первых же строк автор задаёт совершенно верную тональность торжественной значимости, выстраивает ритмическую поступательную размеренность, соответствующую теме биографического повествования великого Государя великой Державы. <Начало> (1845-1855 гг.), <Брат> (1855-1865 гг.), <Две Марии> (1865-1866 гг.), <Князь Мещерский и другие> (1866-1875 гг.), <Война> (1876-1878 гг.), <Христос и антихрист> (1879-1881 гг.), <Консервативная революция> (1881-1894 гг.), <Национальная политика> (1881-1894 гг.) и <Удерживающий> ( 1894 г .) - эти девять глав книги неравными временными отрезками не просто отражают последовательность событий в жизни Александра III , через эти темы-периоды Иван Дронов активно прослеживает мистическую логику судьбы Императора, доказательно показывая, насколько промыслительны были все тяготы, испытания и скорби, с которыми по возрастающей ответственности сталкивался ребёнок, молодой человек и зрелый муж, избранный пронести бремя Русского самодержавия. Сразу же подкупает методологическая принципиальность авторского подхода к рассмотрению любого факта выписываемой им биографии - от сугубо, казалось бы, личностного, вроде юношеской влюблённости, до вселенски значимого переигрыша Бисмарка - в отношении всех событий соблюдается строгая иерархия оценочности: первое - православное виденье, второе - государственная значимость, третье - национальное наполнение и лишь потом эмоциональная составляющая этического контекста. В этой классификационной иерархии Иван Дронов находит для себя уверенность, высокую укреплённость, благодаря которой он не теряется перед колоссальным количеством подлежащего переработке материала. С этой же высоты он видит прямую связь нравственности Царя с благодатностью его царства, и точно определяет эту гармонию как <русскость>: <Именно поэтому царское самодержавие и было крепко в России, что являлось не политической доктриной, а миросозерцанием, образом жизни, воспроизводящим в сфере государственной повседневную этику - этику долга и служения - типично русского человека >. <Ведь любого рода раздвоение, душевный раскол, даже просто какая-нибудь нравственная слабость или порча, то есть любая неправда, угнездившаяся в личности самодержца, грозила бы смутой и распадом государственному и народному целому, потрясением всего русского космоса, держащегося и хранимого тем Богом, который не в силе, а в правде > - так глава за главой через царский крест, несение которого человеку возможно лишь в благодати, в Божьей помощи, отворяются смысл сотворения и бытия самой Руси, её призвание на крестоношение Вселенского Православия. Особо необходимо отметить язык писателя - богатый, точный, вкусный. Полнота палитры позволяет автору создавать совершенно объёмные, фактурные образы Государя и его семьи, родных и царедворцев, сподвижников и противников, превращая публицистику в увлекательное <сюжетное> чтение. Следуя за динамично развивающимся повествованием, невольно забываешь, что перед тобой достаточно молодой автор и это его первая большая работа, порой вообще кажется, что текст биографии Александра III создавался в то время, когда были живы свидетели и участники царствования, ещё не растворилась та атмосфера, не утратилось то мировоззрение - настолько точно Иван Дронов <взял голос> второй половины девятнадцатого века, продолжил страстное упорство в консервативном <стоянии> Победоносцева и Тихомирова, Каткова и Леонтьева. Просто поразительны проработки экономических и внутриполитических реформ Александра III . На гигантском, скрупулезно обследованном фактическом материале тринадцати лет <консервативной революции> Дроновым проясняется принципиальность именно духовного противоборства экономических моделей общественного развития мировоззрений <феодально>-православного и <капиталистического> иудео-протестантского, их непримиримая противонаправленность: <Решение государственных задач имело в виду прежде всего повышение жизненного уровня каждого жителя империи>. <Постепенный, но постоянный и равномерный рост народного благосостояния при Александре III резко контрастировал с той горячкой хищнического <первоначального накопления> 1860-1870-х годов, когда единицы счастливцев, знающих кого и как <подмазать>, за неделю наживали на ниве биржевых спекуляций, железнодорожных афер и <финансовых пирамид> миллионные состояния, а сотни и тысячи неудачников разорялись в пух и прах >. Вывод о неизбежности для Александровской России выбора направления развития национально-государственной экономики в сторону православных законов общежития настолько современен, что становится даже тоскливо от нашего неумения делать выводы из собственных же ошибок, от нежелания учиться у собственной истории. Несколько сложнее с национальной политикой рассматриваемого периода. Автор, встав на позицию принципиального отказа от какой-либо критики своего героя, попытался оправдать раздёрганность, половинчатость, иногда просто излишнюю резкость правительственных решений остротой оперативных вопросов, поднимаемых слабостью власти в слишком независимых пограничьях Империи: <Вопрос, таким образом, сводился для Александра III и его соратников к роковому <быть или не быть> России. И эта борьба не на жизнь, а на смерть с Западом, во всех его обличьях, требовала соответствующих крайних методов, присущих скорее военному, а не мирному времени: правильное акцентирование патриотизма, унификация многих сфер жизни, насильственные депортации и пр..>. И здесь (Глава VIII ) впервые почувствовалась некая натяжка, <заговаривание> читателя, подмена аргументации запугиванием в сослагательном наклонении. Ибо, при всём понимании ситуационности и оправдании жёстких мер временного <усмирения>, все прекрасно понимают, что стратегически центробежности окраин противопоставляема только <притягательность> центра. Зато вновь достоин самой высокой оценки анализ природы и целостность виденья истоков и целей противостоящих России легионов: германский канцлер Бисмарк и <царь иудейский> Ротшильд, швейцарский Интернационал и польские националисты, разночинные народовольцы и венценосные либералы - <Связанные общей масонской дисциплиной, и революционеры, и руководители некоторых европейских держав (последние - часто вопреки национальным интересам своих стран), всегда действовали заодно, получая директивы из тех сфер, которые по самому своему духу были органически враждебны православно-самодержавной России>. Да именно <по духу> проходила, проходит и будет проходить война <гуманизма> с Православием, со Христом, где <свобода, равенство и братство> - сатанинская антитеза <Православию, Самодержавию и Народности>. И радостно, что для самого молодого автора <Православие, Самодержавие и Народность> - не лозунг, не внешний призыв, а естественность, такая же, как свободное дыхание для труженика, как сердечная молитва для монашествующего. Скорее всего, эта гармоничная <русскость> Ивана Дронова естественна в нём как раз благодаря возрасту, ибо она не является плодом поиска истины искалеченного безбожным воспитанием сознания старших поколений, а впитана им вовремя, без ненужных сомнений и потери времени доказательства самому себе очевидного. И этой самой молодостью хотелось бы объяснить его принципиальную ошибку в непонимании им причин крушения <консервативной революции>: <Россия Царская была, несомненно, теократическим государством - как формально: Царь Русский одновременно являлся и главой Русской Православной Церкви, так и по сути: она, Россия, по принятии Православия жила Словом Божьим, жила не для того, чтобы потреблять больше, ещё больше, как можно больше, - а для того, чтобы осуществлять в себе правду Божию, Христов закон, быть Святою Русью >. Увы, нет, личная религиозность Российского Императора не могла возместить ужасающую ущербность религиозной жизни Российской Империи - утерянного Патриаршества. Не смотря на свою, с детства, стойкую любовь к Москве, искреннюю тягу к русской Волге и киевской старине, Александр III был законченным <петербуржцем>, то есть, уже не воспринимал восстановление полноты Православия в Патриаршестве, как свою первейшую, наиглавнейшую задачу в возрождении истинно Русского Царства. Неразличение двух видов империй - цезареоцентриской Римской и христоцентричной Византийской - и обуславливала обречённость не конкретной деятельность конкретного государя, а всего <петербургского периода> Русской государственности. Человек велик делами. И великий человек, даже закончив свой земной путь, продолжает своё дело, которое уже и без него вовлекает и вбирает в себя всё новых и новых сотрудников. Значит, описывая век девятнадцатый, в двадцать первом веке Иван Дронов написал и про себя: <Все лучшие, наиболее духовно одарённые люди России как будто вложились в него лучшей частью себя, самой русской, самой светлой своею частью, - и всё это лучшее, русское, слилось в нём и дало плод добрый.> Действительно, исполинская фигура Александра III возвышается над своим столетием, равняясь в величии лишь с дедом, Николаем I . Те испытания и тяготы, противостояния и противления, явные и тайные войны, выпавшие на долю Государя, и его достойнейшее пронесение этого мистического бремени, вплоть до принятия смерти за своё служение, как ничто иное иллюстрируют христианское виденье власти как особого таланта, за который спросится сторицей. И русский человек может лишь гордиться тем, что великая русская история сияет бессчётными созвездиями таких крестоносцев, чьи имена из летописей плавно переносятся в патерики. Недавняя встреча с сербскими монахами, приезжавшими в Россию послужить на месте убиения и сожжения останков Царственных мучеников, оставила напутствие-предупреждение: <В мире есть только один Бог - Иисус Христос, которому мир должен поклоняться. И всякий, кто поставится нами на место Бога - государство ли, великий политик или любимый человек, родная земля или искусство - идол. И мы тогда - идолопоклонники>. При явной влюблённости в личность Государя, Ивану Дронову удалось избежать соблазна такого <идолопоклонства>. Для Дронова Александр III - Богопомазанный Русский Царь, то есть, прежде всего, герой веры, а уж затем руководитель государства и национальный лидер. Умение же послушествовать и служить помазаннику Божьему - христианское смирение, умение любить жертвенно любящего Россию - духовное благородство, и эти качества автора в полной мере <считываются> со страниц его замечательной книги, призывающей и научающей послушествовать, служить и любить. <СИЛЬНЫЙ, ДЕРЖАВНЫЙ: Жизнь и царствование Александра III > - несомненный знак нового времени, знак приближения к духовному Иордану, за которым кончается наше брожение по пустыни. Иван Дронов - тот, кому дано жить в обновлённой России, и его труд - труд уже новый, уже <не рабский>, по духу принадлежащий уже грядущему поколению обетованного Царства.
|
29.03.2006 |
|
13.01.2006 |
|
03.01.2006 |
РУССКОЕ ТЕРПЕНИЕ - ОТ ФАРЕНГЕЙТА К РИХТЕРУ.
|
13.12.2005 |
ОККУЛЬТНАЯ ПРИРОДА ПОСТМОДЕРНА
|
21.07.2005 |
Ельцин, как основатель новорусской дирижёрской школы
|
31.05.2005 |
Постсоветское село Западной Сибири: проблемы возвращения Православия.
|
1|2 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
© 1999 "Русский переплет"