17.09.2005
10:25

Каждая новая книжка детского поэта из Баварии Надежды Рунде поражает своими поэтическим открытиями

13.05.2005
15:05

ГРЕХИ НАШИ (размышления после прочтения романа П. Алешкина ╚Беглецы╩)

10.03.2005
11:12

ОГРЫЗАЮСЬ.

02.03.2005
18:51

Рецензия на спектакль ╚Дискуссионный клуб ╚Русского переплета╩

20.01.2005
15:15

╚РУСОФОБИЯ╩ ПО И. ШАФАРЕВИЧУ или ЧТО ПОРАЗИЛО МЕНЯ В СТАТЬЕ

21.12.2004
13:58

РЕВОЛЮЦИЯ СТУКАЧЕЙ

08.12.2004
12:09

Тезисы к Манифесту 17 писателей-реалистов бывшего Советского Союза, озабоченных создавшимся положением на литературном пространстве художественных произведений на русском языке

30.11.2004
11:15

Ответ на Антиманифест

24.11.2004
11:27

"Судьба √ российский немец"

24.11.2004
11:19

Впечатления о международной книжной ярмарке во Франкфурте в 2004 году

03.11.2004
18:29

Роман о Золушке в штанах

28.09.2004
11:01

БЕСПЛАТЫНЙ СЫР БЫВАЕТ ТОЛЬКО В МЫШЕЛОВКЕ ИЛИ ПИСАТЕЛЬ-ЭМИГРАНТ И ЕГО ГОНОРАРЫ

12.08.2004
12:32

О ЛОЖКЕ ДЁГТЯ, КОТОРАЯ СЛАЩЕ МЁДА

27.07.2004
17:59

Ряд мыслей, возникших у гражданина Германии при прочтении произведений сибирского писателя

23.06.2004
12:35

Ответ Дворцову

01.06.2004
12:02

ВИОРЕЛЬ ЛОМОВ И ГЕРОИ ЕГО РОМАНА

13.05.2004
10:56

Кое-что о толерантности

28.04.2004
22:55

О ПИСАТЕЛЯХ ИЗ ПРОВИНЦИИ

20.04.2004
12:06

Запев

Название рубрики √ это не метафора. Мне просто показалось важным проговорить с читателем о наболевшем не только у меня, но и у тех, с кем общаюсь виртуально через интернет, у друзей своих, как живых, так и умерших. В конце концов, кому нужна литература, если нет нас, читающих ее, кому нужны мы, если наши рукописи никто не издает и не читает? Ведь годы уходят на сидение за столом, на выслушивание печалей жен о том, что денег наша деятельность не приносит, а вот сосед, который ╚в школьном коридоре букварь скурил╩ уснастил ляжки карманами с толстыми кошельками. Правильный человек √ тот сосед, если следовать логике обыденного сознания, как говорят философы, или логике полного брюха, как говорят поэты. Я √ не философ и не поэт, да и прозаик, как оказалось на излете жизни, не из первейших. Когда читаю литературно-критические статьи В. Сердюченко либо пьесы М. Стародуба, то ощущаю себя пигмеем рядом с великанами. И все же почему ╚ни дня без строчки╩? Почему едва ли не вытребовал этот вот раздел на столь представительном сайте лично для себя?

 

Да потому, что как раз-таки и не для себя. Рубрика ╚Литература и мы╩ видится мне не авторской, а коллективной. Где себя я вижу не только автором, но и редактором, который решает: что пропускать в ╚Литературу и мы╩, а что нет. Ибо сам, много лет промучившийся с цензорами и КГБ, пришел, в конце концов, к мысли, что некий контроль за словоизвержением пишущей братии просто необходим. Я говорю не о мате и прочих непотребствах, которыми заполнена печатная продукция России, прибывающая в Германию едва ли не эшелонами, как когда-то сквозь ╚железный занавес╩ проносили дипломаты и народные актеры СССР журналы и книги в обратную сторону, чтобы сбывать их через фарцовщиков и спекулянтов ╚черного рынка╩ работникам службы быта, продавцам и прочим хозяевам жизни в ╚эпоху развитого социализма╩ - это само собой разумеется. Куда страшнее хамство, выраженное в принятии человеком права говорить печатно о другом человеке гадости, оскорблять человеческое достоинство пишущего только на том основании, что имеют они оба различное понимание целей и задач литературы, а также имеют различные политические убеждения. Потому изначально предупреждаю возможных противников своих, что пакости и хамства они должны оставить для чата ╚Дискуссионный клуб╩, где с ними справятся специалисты. Здесь же каждый может выразиться по предлагаемой теме: ╚Литературы и мы╩. Писать можно по адресу:

vkuklin2@aol.com

 

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА И ОКОЛОЛИТЕРАТУРНАЯ СВАРА?

 

Поводом для первого разговора должна послужить статья неизвестной мне Нины Ширяевой ╚АЛФАВИТ ЗЛОСЛОВИЯ, или Заметки о литературном крохоборе╩, которую она опубликовала в апреле-месяце сего года в ╚Литературной газете╩ - и посвящен этот материал выходу в свет ╚Изборника╩ √ словаря, включающего в себя что-то около трех сотен имен литераторов России, родившихся в 1950-1970 годы и успевших к настоящему времени что-то издать.

 

Признаюсь, мне составитель ╚Изборника╩ тоже писал и передавал через общих знакомых несколько раз просьбу прислать мою биографию, а также библиографию. Умело или неумело, но я эту просьбу всякий раз отклонял. Не из излишней скромности, признаюсь, а из-за элементарного нежелания соседствовать при жизни в одной книге с литераторами, которых я порой не уважаю, порой презираю, ибо было среди бросившихся увековечить себя подобным образом немало мне знакомых людей по временам молодости, в том числе и есть там стукачи из известной конторы. И потом, я хорошо знал по студенческим еще годам знаменитый словарь Массанова, неоднократно перелистывал его, встречая по большей части имена мне совсем неизвестные, забытые моими современниками напрочь, а еще больше имен, которые так и остались чуждыми уху даже их современникам. Попадать в общий книжный гроб с таким числом честолюбцев┘ Эдакий своеобразный снобизм, словом, помешал мне принять приглашение В. Огрызко √ и, в результате, на одну цель для ядовитых стрел Нины Ширяевой оказалось меньше┘

 

ОТСТУПЛЕНИЕ: Писать ответ на критическую статью архисложно, ибо подразумевает подобная задача умение мыслить диалектически, принимать роль некого беспристрастного судьи, эдакого царя Соломона. В самом начале семидесятых годов прошлого века мне довелось в составе группы КСП (комитета самодеятельной песни, старшее поколение помнит про такое явление в СССР) составлять письмо в защиту поэта Новеллы Матвеевой, нагло и беспардонно оболганной и оскорбленной в ╚Комсомольской правде╩. После пяти суток споров и скандалов родилось среднестатическое ╚нечто╩, которое мы принесли на суд самой Новелле Николаевне. Она прочитала внимательно все, что мы накарябали и отпечатали за собственный счет на машинке, молча передала листок своему мужу, поэту Ивану Семеновичу Киуру, а потом попросила приготовить чай. В последующий час Н.Н. по предложениям, по строчкам, по буквам раздраконила нашу писанину так, что мы со стыда едва не сгорели, ибо поняли, что если бы принеси такую вот апелляцию в редакцию ╚Комсомолки╩, нам именно враги нашей любимой поэтэссы спасибо сказали. (Кстати, слова ╚поэтесса╩ Новелла Николаевна на дух не переносила, часто цитировала: ╚Поэт в России √ больше, чем поэт╩, хотя автора именно этих строк презирала). С тех пор я зарекся влезать в полемику, не касающуюся меня лично. Но вот тут изменил своему правилу┘

 

Статья госпожи Нины Ширяевой по поводу книги В. Огрызко напечатана под рубрикой ╚Полный провал╩. Почему провал, да еще полный √ не ясно. Не покупают что ли книгу? Не может такого быть. Тираж у подобный изданий должен быть не великим, дай Бог с тысячу экземпляров наберется, а если каждый упомянутый в томике литератор купит хотя бы одну такую книгу (не говоря о подарках друзьям, родственникам и знакомым), и то будет раскуплено добрых три сотни экземпляров чуть ли не в первый месяц √ показатель как раз таки успеха. Ибо провал книги определяется именно ее невостребованностью у покупателя, как было, к примеру, с томами ╚Избранных речей╩ членов Политбюро ЦК КПСС. По крайней мере, именно таким образом определяется коммерческая ценность книжной продукции во всем мире. То есть изначально редакцией ╚Литературной газеты╩ было сформулировано предвзятое название рубрики, под которую поместили статью о книге, которая практически не может быть коммерчески бесперспективной. Это все равно, что роман о приключениях знаменитой Анжелики издать с рекламой: ╚Самая неинтересная, никем не покупаемая и совершенно никому не нужная книга!!!╩ Для романа А. И С. Голонн это стало бы неплохим пиаром, может быть, но для литературного критика В. Огрызко подобная статья может оказаться трагедией едва ли не всей жизни.

 

ОТСТУПЛЕНИЕ. Люди старшего поколения помнят, надеюсь, писателя И. Швецова, написавшего в начале шестидесятых прохрущевский, во многом бестолковый и малоталантливый, но при этом даже смешной и любопытный роман ╚Тля╩. Уж сколько яда, сколько мерзости вылили будущие ╚кузнецы перестройки╩ на автора книги √ человека, в общем-то, безобидного в жизни, только лишь упертого в своей вере в то, что соцреализм √ это способ передачи художественными образами очередных указаний очередного пленума ЦК правящей партии. Да, глуповат был роман, да, монологи главного героя звучали порой чересчур по-хамски, да, фраза, что Пастернак √ это овощ какой-то √ звучала в момент яростных споров о мало кем прочитанном ╚Докторе Живаго╩ по отношению к великому поэту и весьма посредственному, по моему мнению, прозаику кощунственно. Но чем отличились критики Швецова от главного героя ╚Тли╩, когда набросились на писателя с воплями о его будто бы подлости? Фразеология защитников великого поэта была площадной и поток грязи лился на давно уже забытого читателем книги в течение добрых сорока лет. Даже автор предисловия народный художник СССР Лактионов отмежевался от своего знакомства с писателем. Швецов исчез из литературной жизни страны до самого начала горбачевки, когда телевидение, идущее во главе всех процессов разрушения СССР, показало этого писателя, оказавшегося, на удивление миллионам, человеком умным и хорошо знающим истинную цену своему роману. Мысль, высказанная им авторам программы тогда еще Центрального Телевидения, звучала приблизительно так: ╚В начале шестидесятых годов в СССР сформировалась группа выросших детей высокопоставленных жертв сталинских репрессий, на которых сделала ставку западная пропаганда, чтобы превратить всех этих Василиев Аксеновых, Владимиров Юриев Трифоновых, Владимиров Войновичей, Булатов Окуджав, наполовину оторванных от спецраспределителей ЦК КПСС, в ╚пятую колонну╩ внутри СССР. Моя задача, как человека, борющегося за сохранение страны, была показать этих ╚героев╩ в смешном свете. И я ее выполнил с блеском╩. Только вот больше ни одной книги И. Швецова я так на книжных полках не встретил. А кто был прав: Швецов или особенно яростно его клеймящий А. Вознесенский, - показало время. С точки зрения работников Моссаада и ЦРУ прав, конечно, знаменитый поэт. Но мне, признаюсь, жалко возможного стукача Швецова. Хотя бы потому, что я абсолютно точно знаю, что Вознесенский стукачом был.

 

╚АЛФАВИТ ЗЛОСЛОВИЯ, или Заметки о литературном крохоборе╩┘ заучит ярко, сочно, как печать дьявола на лице критикуемого персонажа. И сама статья сотворена публицистом высокого уровня как интеллекта, так и местами литературного стиля. Признаюсь, задор у статьи Н. Ширяевой такой мощный, что завораживает и меня, заставляя соглашаться с рядом ее позиций. Например, я согласен, что подобный словарь есть, в первую очередь, рабочий инструмент для филологов и литературоведов будущего, а уж потом способ сведения личных счетов и увековечиваний личных пристрастий составителя. Потому должен словарь составляться бесстрастно, персонажи подобной книги должны быть лишены характеристик в первую очередь творческого характера, без личных нападок. Все эти огрехи (в количестве семи-восьми) старательно выужены автором критической статьи из тома объемом в двести пятьдесят, кажется, страниц, добросовестно проанализированы и опровергнуты словами хлесткими, звучащими, как пощечины, представляя весь ╚Изборник╩, от первой строчки до последней, никчемной, никому не нужной вещью. Привожу пример одного из важнейших аргументов ╚провала╩ книги, отмеченный критиком:

 

Всего в справочнике опубликованы 782 справки.

Из них 91 вовсе не имеют обещанных ╚Соч.╩ и ╚Лит.╩.

Все имена перечислять не буду из-за экономии места, но несколько всё же приведу: отсутствуют эти необходимые ссылки у Л. Абаевой, К. Анкудинова, В. Букура (мужа Н. Горлановой), И. Винокуровой, А. Вулых, С. Говорухина, А. Евдокимова (лауреата премии ╚Национальный бестселлер╩), А. Козловой, Б. Колымагина (на которого масса ссылок во многих справках), Е. Лапутина (главного редактора ╚Новой Юности╩, кстати, он не нейрохирург, как считает Огрызко, а специалист по пластической хирургии), Е. Лесина (главного редактора ╚Ex libris╩ ╚НГ╩), Е. Садур, М. Ульяновой, Е. Щаповой, С. Яковлева (бывшего зама С. Залыгина).

Звучит, как ведомость в кассе на получение гонорара. Или списком получателей ╚голубых конвертов╩ где-нибудь году в 1939-ом. Однако, того не ведая, госпожа критик своей бухгалтерией обратила внимание читателей на то, как, оказывается, мало осталось нас √ пишущих. В советские времена одних членов СП СССР было за 15 000, да не прорвавшихся к кормушке литфонда набралось бы пять раз по столько. Речь идет о людях, наделенных талантом художественного слова, тогда их было сотня-полторы тысяч. В том числе и графоманов, конечно. Однако, кому и кто дал право почитать таковыми людей пишущих беззаветно и безнадежно в ящики стола? Как-нибудь я отвлекусь и расскажу еще о признанных многими советскими издательствами графоманах, оказавшихся затем достойными писателями, как это случилось за бугром, например, с автором ╚Гарри Поттера╩. Однако здесь важнее сказать о том, что нынешние три-пять сотен, ну, тысяча литераторов, пишущих и издающихся наперекор судьбе, зажатых порой худой дланью голода, униженных властью и оскорбляемых взлетевшими на крыльев хитроумно заработанных долларов ублюдков, являются едва ли не последними античными героями, рыцарями без страха и упрека. Память о них, если сами они того хотят, должна быть сохранена для потомков. Не одних же Горбачевых, Ельциных и Чубайсов-Гайдаров должны знать наши внуки и правнуки. Если попасть в словарь при жизни не очень-то хочу я, бывший пустынный инженер-лесовод, то бывший лекарь пластической хирургии, как я понимаю из статьи, желает этого искренне, если обиделся Е. Палутин на то, что его назвали нейрохирургом и попечалился о том литературному критику.

 

Пишу банальности того лишь ради, что почитаю своим долгом напомнить читателям ╚Русского переплета╩, накинувшимся в один момент на напечатавшуюся на сайте женщину-поэта, забытую ими после победы ╚демократов╩ старую, добрую истину: нельзя обижать слабых, грех это. ╚Литературная газета╩, где опубликована вышеназванная статья об ╚Изборнике╩, по степени своей авторитетности в мире пишущих на русском языке стоит, конечно, выше ╚Литературной России╩, где работает В. Огрызко. Публикации в ЛГ могут скомпрометировать писателя (и тем более литературного критика) на всю жизнь. И за что? Н. Ширяева вполне откровенно заявляет об этом:

 

Наивная откровенность автора этих материалов к словарю сначала даже подкупает и чуть-чуть обескураживает. Ну, собирал много лет некто Огрызко конвертики с вырезками о современных писателях, попутно накапливая окололитературные сплетни. Выходя порой на такой ╚высокий нравственный уровень╩, с которого прозаик Владимир Крупин видится явным отступником, подставившим покойного критика Ю. Селезнёва, за что впоследствии расплатился аж исчезновением Веры и измельчанием таланта.

Люблю, признаюсь, В. Крупина, как писателя, но здесь проглядывается его самого либо его друзей-приятелей заказ. Не знаю уж, в чем был заключен его конфликт с Ю. Селезневым, приходившим как-то к нам в ╚Зеленую лампу╩ ╚Юности╩ и очаровавшим студийцев своим неожиданным видением произведений Ф. М. Достоевского, но почему-то верю заступившемуся за покойного критика В. Огрызко. Потому что, судя по его многолетним публикациям в ╚Литературной России╩, сотрудник этой газеты всегда заступается за обиженных и слабых. То пишет о талантах из глубинки Алтая, о горных шорцах, пишущих по-русски так, как не умеют захлебнувшиеся в матерной блевотине последователи В. Ерофеева, то привозит из Магадана целый чемодан рукописей тамошних писателей, ╚толкает╩ их в московские издательства, пишет обзорную огромную статью о проблеме сохранения тамошнего творческого потенциала, о роли магаданского областного книжного издательства и об отсутствии профессиональной критики, которая нужна этим мужественным и работящим людям, как воздух. То кричит на всю страну и на весь мир: ╚Русские писатели! Где бы вы не были! Сообщите о себе! Мы хотим сделать так, чтобы не забыли вас!╩ И за такое подвижничество √ его же мордой, как говорится, о стену. Именно за подвижничество, ибо критик Н. Ширяева, как видно из предыдущей цитаты, признает наличие титанического и бескорыстного труда критика В. Огрызко, используя при этом уничижительное междометие ╚ну╩.

 

Хемингуэй как-то в одном из интервью сказал, что писателю более всего для творчества нужны хорошее здоровье и железная задница. Ибо без этих двух качеств нет терпения, которое, в свою очередь, является едва ли не самой главной составляющей трудолюбия. Не знаю, как читатель, но мне по душе трудоголики, я люблю и почитаю их более, чем людей, имеющих другие достоинства. И в Огрызко я вижу, читая в течение ряда лет ╚Литературную Россию╩, именно трудягу. Когда был я в прошлом году в Москве (пролетом, визу взял всего на 12 часов), то, зайдя в редакцию ╚ЛР╩, так и не смог встретиться и поговорить с ним √ у Огрызко просто не оказалось свободного времени для встречи с постоянным автором еженедельника, в котором он сотрудничает. И, читая регулярно публикующиеся в газете материалы для будущего ╚Изборника╩, я лишь удивлялся тому, как много хвастовства, как велико число Тартаренов из Тараскона в литературной среде, сочувствовал составителю, который будет вынужден кастрировать все эти самовосхваления, чем обязательно вызовет злобу именно с их стороны. Чего стоит одна такая фраза: ╚Имярек √ звезда орловской поэзии, разгорающаяся все ярче и ярче на зависть┘╩ √ и так далее. Раз подобного перла госпожа литературный критик в ╚Изборнике╩ не обнаружила, то говорит это о том, что редактуру В. Огрызко производил, самооценки литературных произведений сокращал. И даже, думается мне, работа по именно сокращению присланных авторами текстов заняла у него львиную долю времени и сил. Отсюда √ и технические огрехи, вроде отмеченной Н.Ш. лакуна после имени Кира Булычева, и прочие аналогичные казусы. При этом следует профессиональному критику знать, что вина за технические просчеты в издании книги лежит вовсе не на авторе, а на корректорах и техническом редакторе, работающих после победы Великой Криминальной революции (ВКР) исключительно и повсеместно плохо, а вовсе не автора, с которым заказчикам хочется свести счеты любым способом.

 

ОТСТУПЛЕНИЕ. Моей первой книгой, изданной еще при советской власти, была ╚Страна моя Джамбулия, какой ее знаю и люблю╩, состоявшая из повести, двенадцати рассказов и ╚Красной книги╩ Южного Казахстана и Северной Киргизии. Редактировали его два человека, корректоров было столько же. Плюс в корректировке книги участвовал два профессора двух Университетов и сколько-то там их аспирантов и младших научных сотрудников. Получил предварительных рецензий на книгу от всех них я около десятка, в том числе и разгромных, оскорбительного свойства с массой пометок и замечаний. До выпуска сигнального экземпляра я трижды возвращал гранки для доработки, но когда вышеназванный вышел, обнаружил опечаток и недоброкачественной корректуры такое количество, что мой экземпляр был покрыт красными чернилами не менее, чем типографской краской (тогда еще была в ходу высокая и офсетная печать). А закончилась эта эпопея выпуском книги, в которой я обнаружил 117 огрехов, отмеченных еще в корректуре. И это происходило, прошу отметить еще раз, в советское время, когда издательским делом занимались профессионалы, а не ныне, когда сапоги тачает пирожник, а пироги печет сапожник. Мне вот, правда, повезло √ ни один из критиков книги тех 117 огрехов не заметил, писали больше о доброте, о познавательности, оригинальности, хвалили, словом. Мои критики, не в пример критикам Огрызко, были не бухгалтерами и не статистами в обоих смыслах этого слова, они, как и я, любили впоследствии преданную свою страну и всех живущих в ней.

 

В заключении хочу обратить внимание на то, что критик Н. Ширяева уделила внимание лишь обиженным либо недообиженным (как например, явно нелюбимая ею юная публицистка А. Козлова) московским писателям, защитила невесть от чего их с яростью сытой, но все-таки львицы. Н. Ширяевой и отделу критики ╚ЛГ╩ как-то недосуг было спросить мнения об ╚Изборнике╩ у авторов провинциальных. И слаба Богу! Во-первых, для тех сотен литераторов, кто живет и творит вне МКАД, всякое упоминание своего имени в центральной печати есть благая радость, за которой может последовать внимание издателей. Именно эта очень маловероятная, но опасность, и подспудно подвинула заказчиков статьи со столь бранчливым названием на борьбу с ╚Изборником╩. Ударив по защитнику провинциалов В. Огрызко, ╚Литературная газета╩ тем самым отвернула глаза и уши московских издателей от своих провинциальных конкурентов, пишущих порой во много лучше, глубже, а главное - честнее московской шатии-братии из ЦДЛ.