|
09.X.2000
09:45 |
По дороге в Храм C тало явным
противостояние людей культуры и церкви. Этот конфликт проявлялся не однажды
в русской истории, то ли порождая, то ли знаменуя собой общественный,
гражданский раскол. Теперь его действие, почти театральное, разворачивается
на узкой пыльной сценке, в которую превратилось в наше время пространство
духовного влияния.
Всякая духовная сила стремится обрести форму и в эту
форму, как расплавленный чугун, влить сознание еще бесформенное (оно же
народное, общественное или массовое сознание), постоянно меняющее свою
форму, зависимое ото всех перемен и даже от погоды. Этим сознанием в России
правили попеременно то цари да вожди, то духовенство, то интеллигенция. В
наше время почти все это возможное духовное влияние с еще уважительной
оглядкой на власть - на аморфный, будто б все еще временный "правящий
режим", почивший даже в поисках национальной, скрепляющей нацию идеи -
собирает русская православная церковь, которой все безнадежней
противостоит раздробленная сама в себе атеистическая интеллигенция. Для
атеистов, родом из времени советского, растущее в обществе влияние церкви
само собой раздражительно. Свободомыслящие видят угрозу некоего
православного тоталитаризма. Идейным, даже националистам, церковь также
чужда, а то и враждебна за свою проповедь к смирению. Может показаться, что
уже и нынешняя власть сознательно стравливает людей культуры с духовенством,
давая все более направленный ход некогда стихийным обстоятельствам.
Так вот стихийно сложилось, что церкви, монастыри во
множестве стали в советские годы памятниками истории и культуры. И почти
повсеместно, будто б намеренно, вопрос о принадлежности этих памятников,
некогда охраняемых государством, решился отчего-то двусмысленно, конфликтно.
Государство, обязанное решать только исходя из национальных интересов, что
должно остаться достоянием культуры, а что - быть
возвращенным церкви, в большинстве случаев принудило духовенство и людей
культуры тесниться, враждовать, разделяя между церковью и учреждениями
культуры е д и н о е - а в подобие коммунальной
квартиры превращена даже святыня православия, Троице - Сергиева лавра.
Но имущественный раздел все же ни в какое сравнение не
идет с попыткой разделить самих верующих, внести раскол в церковь. Этот
раскол уже на слуху стараниями прессы. В последнее время роятся лестные
публикации особенно вокруг имени отца Кочеткова и его прихода. За него, за
Кочеткова, сильно протестует творческая интеллигенция, очень громкие и
уважаемые звучат имена - чего стоит только Аверинцев. И от этого совсем
становится не по себе: люди духовные и творческие, сами верующие, идут
против церкви и того, что есть в православии сущностного - догматов,
традиций, устоев, отказываясь воспринять их ценность как духовную. Но, с
другой стороны, это все очень знакомо - именно русская интеллигенция из веры
живой и не застывшей, как бы из животворного опыта, вычленила сухие
рациональные вопросы.
Там, где начался нравственный рациональный поиск,
кончилась живая вера. Скажем, убийство оказывалось не грехом, а вопросом -
вот обсуждало и оправдывало русское общество выстрел Засулич в Трепова, то
есть оправдало право интеллигентного человека на месть. Что было после - нам
известно. Право на месть завзял себе и русский мужик, каждый стал вправе
убивать да грабить себе подобного.
Теперь отец Кочетков хочет ввести в храмах, в частности,
скамейки как новшество. Интеллигентный человек устал стоять, ему захотелось
в храме удобств. И это требования для себя, в частности, обыкновенных
удобств, комфорта - уже фарс того умозрительного сознания, которое увело
интеллигенцию от живой веры, когда Богом стала Совесть, на деле-то
искуснейший инструмент самооправдания. И вовсе, оказывается, не совестно
искать в храме такого пошлого облегчения от усталости? От пускай физической
тяготы, но ведь неотрывной от труда духовного, от молитвы? Это дозволено в
храме старикам да калекам - и мыслящая по-кочетковски интеллигенция (то
есть прогрессивно, либерально мыслящая), получается, алчет уравнять себя в
правах со старушкой, что отмолила в храме, наверное, и всю жизнь, да с
калекой. Ради удобства для себя, однако, готовы враждовать и готовы усадить
на скамейках в храмах весь простой православный люд - но вот не хотят,
невежды... А чего ж не хотят? Да ведь грешить !
|
