13.03.2013
16:20

ВЗГЛЯД ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ НА НАС СЕГОДНЯШНИХ

23.02.2013
20:19

СОРОК ПРИЗНАКОВ ПРОГРЕССА, приложимых к каждой современной стране

21.02.2013
22:04

СЛИШКОМ МНОГО ТРАГЕДИЙ

14.02.2013
11:04

Откровения об откровениях

03.02.2013
11:53

ОТЗЫВ на ОТЗЫВ. Несколько слов по поводу статьи А. Глотова ╚Что немцу здорово?╩

09.11.2012
12:27

НЕСЛУЧИВШАЯСЯ ВСТРЕЧА с Валерием Сердюченко

13.10.2012
20:54

ОБ ИУДИНОМ ГРЕХЕ (продолжение статьи "Стукачи")

21.05.2012
12:51

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ, КАК ПОСЫЛ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ О СУДЬБЕ РОДИНЫ

12.03.2012
11:07

ДОМ ДЕТЕЙ СНАРУЖИ И ИЗНУТРИ √ 2

12.01.2012
13:02

КОМУ ╚ВОЛОДЕТЬ╩ СВЯТОЙ РУСЬЮ?

31.10.2011
12:31

СТУКАЧИ

19.10.2011
18:42

ОТВЕТ НА ЗАМЕЧАНИЯ ЧИТАТЕЛЕЙ

09.10.2011
11:47

НОВЫЙ РУССКИЙ ВОДЕВИЛЬ

29.06.2011
13:05

ГДЕ СОБАКА ЗАРЫТА? ИЛИ КАКИМ Я УВИДЕЛ НОВЫЙ КАЗАХСТАН ПО ПРОЧТЕНИИ РОМАНА А. ЗАГРИБЕЛЬНОГО "НЕФТЯНКА"

03.06.2011
19:59

╚ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ...╩ или ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ╚БЕЛЫМ ПЯТНАМ╩ СИБИРИ

(Несколько слов о повести А. Сорочинского ╚В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски╩)

 

Раньше мы носили кеды

И глядели на закат.

Раньше был парад Победы,

А сегодня гей-парад

Е. Лесин

 

Признаюсь, люблю открывать новые имена в настоящей русской литературе и страшно радуюсь появлению хороших, честных книг, которых с каждым годом становится все меньше и меньше на русском языке, а такой уникальный даже в советское время жанр, как путевые очерки, собранные в единую повесть, и вовсе сошел на нет, растворился в море разливанном словоблудия авторесс детективов с рыжими красотками на главных ролях, становящихся после высосанных из пальца приключений женами олигархов, при этом почему-то олигархов честных и справедливых. Такого рода макулатуру и книгами-то нельзя назвать, а потому зовутся они в народе просто: детективки для подтирки. Равно как и надоедливо звучат бесконечные выдуманные новорусскими литераторами истории о русских суперменах, крушащих все на своем пути во имя будто бы благородных целей, которые, в конце концов, оказываются все той же заурядной кубышкой и полногрудой блондинкой с осиной талией. Порой создается впечатление, что все грамотные люди России сговорились писать глупо и пошло, потеряли интерес к настоящей жизни и ушли в мир своих фантазий, навеянных компьютерными играми. И еще странно то, что в качестве персонажей в современной литературе нет индивидуальностей, нет даже мужчин и женщин, а существует лишь единое для всех новорусских литераторов некое двуполое существо, которое беседует само с собой, спорит, ругается, убивает само себя и даже вступает в половой контакт с самим (самой) собой. А автор подобной бессмыслицы получает гонорары и премии, называется порой писателем..

Есть отчего впасть у уныние.

И вдруг на литературном небосклоне Москвы появился года три тому назад новый автор √ Александр Сорочинский. Появился √ но автором не начинающим, а вполне зрелым, сложившимся, как художник слова и как мастер описания своих многочисленных маршрутов по землям и весям недавнего СССР, а также Дальнего Зарубежья, повествующий о работе в геологических экспедициях легко, спокойно, без ставшего ныне типичным кружевления словами, строго и добросовестно повествующий о быте и буднях настояшей геологической экспедиции, полной как экзотики, так и той самой романтики, о которой сейчас забыли даже новые русскоязычные поэты, превратившиеся сплошь в декадентов и пропагандистов однополой любви. А уж прозаики нынешние и вовсе забыли о высоком, копошатся в людской грязи и не замечают, как и сами, и творения их начинают смердеть. Оттого-то появление в этом навозе истинного писателя земли русской А. Сорочинского вызвало у меня искренний восторг сразу, как только я познакомился с его литературными произведениями.

Очерк ╚В Таджикистане╩ покорил лично меня тем, что я, спустя четверть века после посещения тех самых таджикско-туркменских мест при прочтении незамысловатой истории о том, как заканчивали сезон студенты-практиканты геологического факультета МГУ в этом районе, вдруг ощутил себя помолодевшим на четверть века и словно бы вновь побывавшим там же. Только было это в другой экспедиции. Да и людей, которых встретил много лет тому назад под Термезом А. Сорочинский, я узнал, хотя это были совсем другие люди, мне незнакомые, но... точно с такими же людьми я жил рядом, работал, ссорился, мирился, пил вино и пел общие для нас тогда песни. И так же, как и Сорочинский. не понимал до конца менталитета азиатского человека, и также, как и он, не озлоблялся на него, принимал таким, как он есть, и также расставался со своими товарищами по экспедиции с чувством печали и одновременно облегчения, расставался навсегда, так, словно тех нескольких месяцев совместной жизни под единым небом и под единым пологом палатки не было. Порой о некоторых из них и забывал навсегда. Ибо такова жизнь: все течет, все изменяется, ни река, ни время не текут вспять...

И вдруг - встреча. Сразу со всеми: и с теми, кто карабкался со мной по горным склонам с набитыми рюкзаками за плечами, и с теми, кто ╚стонал, но держал╩, и с теми, кто делился в пустыне глотком воды из фляги, и с теми, кто предпочитал остаться на базе, сославшись на выдуманную хворобу, отправляя в дальний таежный маршрут товарища одного. Благодаря очерку А. Сорочинского, я почувстввовал себя помолодевшим на тридцать лет. Словно ветер странствий обогнул землю и вернулся назад, закружил в вихре воспоминаний, заставил заново пережить случившееся со мной в те годы, когда мир был иным, ценности значимыми, люди достойными. Хотя рассказ тут не обо мне, а совсем о других людях. Отчего так? Загадка природы. Или чудо, сотворенное талантливым человеком, настоящим мастером русского слова. Подтверждением последнего тезиса может служить очерк, несколько отстоящий от темы первого и того, что лег в основу данной книги √ очерк о Пакистане, в котором я никогда не был и вряд ли когда-нибудь побываю, о котором знаю со слов других, читал в газетах, а вот по-настоящему увидел и стал понимать эту страну только после прочтения рассказа о ней все того же А. Сорочинского.

Я вовсе не захотел отправиться туда ни с коммерческой целью, как это случилось с А. Сорочинским, ни в качестве туриста, желающего полюбоваться азиатскими красотами и заплатить деньги за это. Нет, я просто понял, что Р. Киплинг, бывший родом из тех мест, прав был, когда сказал свою крылатую фразу: ╚Восток есть Восток, Запад есть Запад, и вместе им не бывать╩. Самого Киплинга читал, академика Конрада читал, книги массы других путешественников читал, соглашался с мнением их умом, а нутром все-таки не воспринимал эту фразу истинной до конца. А вот А.Сорочинского прочитал √ и понял: Киплинг был прав.

Однако, вернемся ко второму путешествию геолога А. Сорочинского в возрасте едва за двадцать лет в те самые места, о которых говорят и по сей день многие и много, но знают мало. На карте они заштрихованы темно-зеленым сплошными цветом со змеящейся голубой линией реки, а, по сути, по сию пору являются самым настоящим белыми пятном, как в географическом понимании этого выражения, так и в головах да душах наших. Речь идет о той части сибирской тайги, что раскинулась на сотни километров вдоль реки Подкаменная Тунгуска и вплоть до вод величественного Енисея. Место это даже не заповедное, ибо заповедники √ это свидетельство окультуривания диких мест, а самая настоящая Терра инкогнито. Как Центральная Африка в середине 19 века. Как обратная сторона луны пять лет тому назад. Ибо из всех сибирских рек Подкаменная Тунгуска √ самая таинственная и наименее исследованная, фактически не описанная по всей длине своей никем. Никем √ это значит профессиональными географами, топографами, этнографами и писателями, то есть людьми, которые дают не только народнохозяйственную оценку территорий, но и являются хронографами малоисследованных пространств планеты. Подкаменной Тунгуске до некоторых пор был нужен свой Вячеслав Шишков, какой случился быть у Лены, свой Валентин Распутин, какой есть у Енисея, свой В. Астафьев, как у низовьев Оби, свой Марк Твен, как у Миссисипи и Миссури, свой Леви Стросс, как у Амазонки, свой Л. Буссенар, как у Оранжевой в Африке. И вот теперь есть описатель и Подкаменной Тунгуски. Имя ему - Александр Сорочинский.

И не его вина, что расцвет писательского таланта его попал на годы всеобщего озверения России и всенародного предательства с параллельным оскудением классических писательских и издательских традиций, с исчезновением книг о настоящих путешественниках (а не ищущих адреналина пресыщенных буржуа) по настоящей планете Земля, замененных высосанными из пальца историями в стиле фэнтэзи. Ибо особый талант свой, о сущности которого было сказано выше, писатель в этом случае направил на то, чтобы донести до нас тот уровень (или степень) нагрузки, которые приходится преодолевать плывущему по сумасшедшей таежной реке человеку, находясь в легкой моторной лодке и зная наперед, что шансов выжить у него совсем немного, что путь, который ему предстоит пройти, для сотен людей стал роковым, что за преодоление реки, равное подвигу, никто его и не наградит, и даже не похвалит, а максимум заплатит дополнительные пятьдесят процентов полевых к окладу и прибавит пятнадцать процентов районного коэффициента. Еще и выговор вкатят, если, делая основную работу, случится герою ошибиться. Потому что это читателю интересен процесс, а вот тому, кто подписывает ведомость на выплату денег, важен только результат.

То есть пред нами в этой книге предстают те самые ныне забытые романтики весьма немирных 1970-х годов, которые на самом деле шли ╚за туманом и за запахом тайги╩ и совсем не походили на вошедших в одновозрастный им тогдашним нынешний московский бомонд, учащийся вроде бы даже на геологическом факультете, но заранее забивший себе теплые места под крышами министерств, фирм и концернов. Другой мир, другая жизнь, другая планета...

Идет группа поисковиков-геологов, среди которых настоящих профессионалов не более пяти, все остальное √ студенты и плюс, по сути, балласт в виде жен и поварих, которые и готовить-то как следует не могут даже сидя в московских квартирах, а про кухарское искусство в полевых условиях на костре даже думать раньше боялись, а потом освоились и стали сотворять деликатесы. Прошу читателя обратить внимание на одну из таких поварих в книге А. Сорочинского, не ставшую балластом, сумевшую стать ажным звеном в коллективе. Персонаж довольно частый в жизни, но фактически даже в советское время не описанный ни в одной из читанных мною на эту тему книг, хотя, как известно, ╚незаметных героев╩ на определенном этапе развития русской лдитературы писатели пушкинской школы любили.

Балласт в виде смазливой московской бабенки, попершейся в тайгу для того лишь, чтобы остаток жизни затем посвятить брехне о своей исключительности в пармикмахерских и в очередях у портних, садится на нос глиссирующей лодки по прихоти своей, грозя утопить ее вместе с собой и со впервые севшим за руль студентом, а потом в решающий момент, перед броском через пороги, когда легкую лодку следует утяжелить, чтобы та не перевернулась, переходит на более безопасный тяжелый катер, бросая, получается, юнца одного, фактически обрекая его на гибель.

Балласт √ это жена невысокого роста начальника партии, закрутившая во время полевого сезона роман с человечком высоким, красивым, никчемным не потому, что влюбилась, а потому, что скучно ей без любовного азарта, а ответственности никакой. Пусть муж с ума сходит, пусть может принять неправильное решение, которое в состоянии обернуться человеческими трагедиями, - это ей уже не важно. Ибо смысл жизни ее заключается в одном лишь слове ╚хочу╩. Для книг о путешественниках √ образ, надо признать, нередкий, но у А. Сорочинского необычный тем, что для сюжета он малозначим, служит всего лишь частью типичных проблем, с которыми сталкиваются профессионалы-геологи. Ибо, на самом-то деле, и в жизни, и в литературном произведении любовная интрижка вовсе не явля\ется трагедией либо романтической историей, как это представляется иным литераторам, а есть всего лишь блуд, неуважение себя. Мысль простая, незатейливая, но абсолютная, основополагающая в системе семейных отношений, а потому забытая после свершения Великой криминальной революции в России практически напрочь. А вот у А. Сорочинского она присутствует. И в книге, и в семье.

Прочий баласт существует уже как бы сам по себе, просто потому, что должен быть в любом трудовом коллективе по определению. И баласт настолько типичный, что отдельно на каждом из никчемных в поле людей тут и останавливаться не стоит. Люди √ как люди, случайные люди, попавшие не в то место не в то время и живущие лишь окончанием полевого сезона и мечтой о получении на руки большой пачки денег. Они даже в качестве фона на палитре повести А. Сорочинского малозаметны, писатель мастерски вкрапляет их в канву сюжета для того лишь, чтобы калейдоскоп лиц был полным. Но на самом-то деле они неинтересны ни ему, ни читателю, вокруг которого подобного никчемья в городах √ как грязи после дождя.

Пяток практически ни на что полезное для общества не годных людей в партии на двадцать пять человек √ это совсем немного, если при этом они не дерутся за льготы при получении снеди и зарплаты. Так что юному А. Сорочинскому даже повезло попасть в относительно приличный колектив. Больше √ хуже. Ибо если таких, как сорокалетний бобыль, сын второй поварихи, годный лишь для разъездов между отрядами экспедиции с бумажками в планшетке, будет в коллективе хотя бы на одного больше, то весь балласт обязательно объединится (как объединился оный при М. Горбачеве, чтобы уничтодить СССР) и станет третировать людей работающих, внесет смуту в коллектив. А это чревато провалом государственного задания и сопутствующими карами в отношении как раз-таки работающих по-настоящему людей. Обо всем этом и прочих перипетиях кочевой жизни геологов-поисковиков рассказано в повести ╚В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски╩ спокойно, как о событиях разумеющихся, вовсе не трагических, не фатальных, обычных. Как погода. Как свет днем и тьма ночью.

Ибо, оказывается, баласт тоже нужен, в том числе и баласт в обществе. Только ан фоне баласта по-настоящему виден ежедневный подвиг истинного трудоголика. А быть трудоголиком настоящая экспедиционная жизнь обязыввает. В поле свои законы человеческих отношений, свои правила быта и своя система ценностей. В каждой экспедиции и в каждый сезон √ свои. Это √ как бы маленькие эфемерные государства, в которых роль карательных структур минимальна, а роль аппарата насилия исполняет человеческая совесть. Есть совесть √ ты работаешь, как надо, а нет √ так ты баласт. И третьего не дано.

Из пенного водоворота и после удара днищем лодки об огромный подводный камень юнец чудом, но выбрался, все-таки не пострадал, хоть и с трудом, но спасся сам и спас снаряжение, без которого практически и не было бы смысла всей этой экспедиции отправляться из Москвы в эти дальние дали. Потому что приключения √ приключениями, а ╚волка ноги кормят╩, геолога тоже. Имеющего при себе моторную лодку геолога кормят еще тайга и многочисленные притоки Подкаменной Тунгуски, несущие в себе в малых дозах тяжелые углеводороды √ признак наличия залегающих на большой глубине нефтяных пластов. И оставшихся двадцать человек небалласта должны за короткий сезон не только набрать по три пробы из каждого из многочисленных, порой даже безымянных, притоков великой реки, но и бурить землю, брать керны, делать глубокие скважины, собирать эти материалы в ящики, вести камеральные работы, и так далее, и тому подобное √ готовиться, одним словом, к изучению уже в Москве привезенного из Сибири материала, чтобы дать оценку найденного месторождения, оценить перспективность разработки пласта. Если пласт все-таки найдется.

Потому как основное свойство изыскателей √ это сам процесс поиска, а находки случаются не всегда, при этом, оказываются порой совершенно неожиданными для самих поисковиков. Так, например, на Чукотке при поиске месторождений золота геологи обнаружили значительные запасы оловянной руды. Сейчас во всем мире золота завались, а вот олова стало катастрофически не хватать, оно превратилосьв стратегическое сырье, а потому новые русские власти все эти разведанные месторождения продали семейству Ротшильдов (Франция). По чьим карманам растеклись те деньги √ неизвестно, но только я вот √ один из участников одного из открытий оловянных руд на Чукотке √ ничего не получил, как, впрочем, не получили и остальные члены нашей экспедиции. И это √ тоже примета нового времени так называемых демократических перемен. Потому-то никто более в России и не едет ╚за мечтами и за запахом тайги╩. Остались о тех восторженно-романтических днях и годах только наши воспоминания.

Как человек, проведший 12 сезонов в различных экспедициях на едва ли не всей территории СССР, знающий не понаслышке, что такое настоящее экспедиционное братство, солидарность и настоящее предательство, я читал книгу А. Соровичнского с удовольствием. Меня даже не покробило описание преступления, совершенного в тяжелейших природных условиях не по желанию, не по зову души и даже не для сведения счетов, а просто из-за живущей в душах прибывших ╚с материка╩ людей трусости, из-за их бесстыдства, а чаще всего √ просто из-за обычной духовной слабости, присущей большинству интеллектуалов, из которых подчас и собираются коллективы экспедиций. Я, к примеру, однажды был начальником партии, в которой было кроме студентов и инженеров еще восемь полевых рабочих √ все так называемые бичи (по нынешней терминологии - бомжи), все с дипломами о высшем образовании и все хронические алкоголики. Потому оцениваю описанное А. Сорочинским профессионально, словно заранее для себя решая: кого из столь образно и мощно описанных персонажей брать собой в следующий раз на целый сезон, кого √ на половину, а от кого надо откреститься руками и ногами, да еще и приплатить тому, кто у тебя такого работника заберет. Художественная правда, обнаруженная мной в повести ╚В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски╩ позволяет это сделать безошибочно √ и это тоже уникальный случай в русской литературе 21 века.

Большинство же других читателей книги А. Сорочинского на все эти маленькие детали даже внимания не обратили, восприняли их, как должное. Потому что не жившим ╚в поле╩, вне ╚большой земли╩ как-то трудно уяснить себе, что человек человеку √ друг, товарищ и брат на самом деле, а вовсе не на плакате советского времени. Сегодня подчас российский человек российскому человеку - конкурент в борьбе за теплое место под солнцем, а вот раньше... Раньше мы были хоть и абсолютно разными, но имели одну общую цель, ради которой уже стоило жить. В экспедиции эта цель сконцентрирована особенно ясно и точно: сделать работу хорошо, уложиться в запланированные сроки и сохранить всех работников живыми и здоровыми. К этой, в общем-то, простой мысли читатель повести А. Сорочинского подходит исподволь, сам, по мере продвижения весте с отрядом геологов по могучей сибирской реке, которая только на карте выглядит текущим углом притоком, а по сути √ это страна, могучая и сильная, река-планета, дорога для множеств людей многих наций в незнаемое.

И дело не только в том, что работа геолога √ это всегда открытие тайн природы по определению. А в том, что писатель, рассказывающий о работе людей в экспедиции, поневоле становится летописцем жизни крохотного человеческого коллектива, члены которого в течение сезона вольно или невольно раскрываются друг перед другом, обнаруживают свои достоинства и недостатки, становятся перед возвращением на базу либо домой уже настолько ясными друг другу, что от одного вида каждого чуть ли не тошнит. И тут-то проявляется сам писатель: сумел он раскрыть образы людей, им описываемых в описываемых обстоятельствах честно и точно √ получилось художественное произведение, не сумел √ пусть ты хоть миллионами трупов умостил страницы книги, не получится у тебя ни повести, ни романа, ни даже толкового рассказа. Ибо задача литературного произведения (вопреки распространенному мнению - развлечь) состоит в том, чтобы как можно глубже и полнее изучить человека.

А. Сорочинский сумел справиться, в первую очередь, именно с этой задачей. А уж попутно, как бы шутя, легко и непринужденно, рассказал он о том, что может представиться любителю, приключенческой литературы - приключением, любителю чтения познавательной информации √ научно-популярной литературой, любителю мелодраматических текстов √ мелодрамой. Ибо есть там и любовная история. Как иначе? Ни один сезон на моей памяти не обходился без хоть крохотной, но любовной перипетии, наполненной страстями и переживаниями, как вымя коровы - молоком. Есть, в основном, мужской коллектив, есть несколько женщин √ вот вам и основания для интриг и сложных ситуаций. Жизненных, а не сугубо литературных, высосанных из пальца.

Пересказывать сюжет и перипетии повести, наполненной все-таки большим числом персонажей (25), событий порой удивительных, требующих объяснений непосвященным, которые дает сам автор, √ занятие малопривлекательное. Да и ни к чему, например, интересующемуся феноменом тунгусского метеорита читать передачу мной той информации, что поведал нам А. Сорочинский. Ибо пусть читатель читает первоисточник сам, чтобы потом самому сказать: за что купил √ за то и продал. Ни к чему и давать мою разверную оценку морального облика участников приключений того сезона, ибо, повторяю, сытый голодного не разумеет, живущий в теплом доме с теплым клозетом и с телевизором перед диваном не в состоянии понять профессионального экспедиционщика в полной мере. Но я все равно приглашаю даже самых завзятых домоседов, почитающих поездку на дачу путешествием, к чтению этой книги для того, чтобы вы прислушались к несомненно настоящему писателю, сумевшему в крохотной группе людей увидеть некий прообраз человечества, которое борется в этом мире за выживание √ и не находит выхода из сонма то и дело наваливающихся на него бед и проблем. Ибо с течением лет эта документальная повесть как-то незаметно для самого автора превратилась в художественное произведение совершенно иного жанра √ в приключенческий роман о гражданах страны, которой уж нет на карте, занимающихся совершенно неизвестным ныне россиянам делом, находящихся во взаимоотношениях, которые теперь встретишь лишь в старых либо фантастических романах и фильмах. И √ в отличие от ныне модных романов в стиле фэнтэзи и нынешних газет √ всё в повести А. Сорочинского √ правда не только художественная, но и документальная, что денлает эту книгу в 21 веке и вовсе уникальной.

В заключение хочу обратить ваше внимание на то, как точен автор повести ╚В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски╩ в деталях, как даже хронологически точны передвижения героя книги в пространстве √ явление редкое вообще в русской литературе, а уж в современной √ просто уникальное. Если о А. Пушкине В. Белинский сказал, что тот √ энциклопедия русской жизни, то о А. Сорочинском следует сказать, что он √ энциклопедия экспедиционной жизни. Более того, мне довелось быть короткое время владельцем некогда популярной в среде геологов, лесоустроителей и топографов книги академика Обручева в виде практического пособия для человека, которого судьба забрасывает в тайгу либо в пустыню без необходимого оборудования и вынуждает выжить вопреки всем выпавшим на его долю невзгодам. Теперь эту книгу днем с огнем не сыщешь. Даже в Москве. Ибо никому она не нужна в урбаинистическом обществе, где человек человеку √ волк, а потому отбившегося от стаи спасать некому, советов давать незачем. Но когда-то именно эта книга спасла тысячи жизней странных людей, ставших в 20-м веке первопроходцами. Книга А. Сорочинского по духу и по критериям отношения к трудовому человеку походит на ту великую книгу Владимира Афанасьевича Обручева. Только написана не техническим, а литературным языком, дает читателю ставшую уж много лет как уникальной возможность самому учиться, как себя вести в сложных жизненных обстоятельствах, как не скурвиться при общении с подонками, как не сломаться под ударами внешних обстоятельств, как выстоять наперекор врагам, которых с каждым годом у порядочных людей становится все больше и больше.

Настоящая книга для настоящих мужчин. Потому-то и УНИКАЛЬНАЯ книга.

 

Валерий Куклин,

участник 12 экспедиций,

лауреат премии имени Л. Толстого СП России,

г. Берлин, апрель 2011 года

03.05.2011
16:25

НИЧЕГО ЛИЧНОГО ИЛИ О ВОИНСТВУЮЩЕЙ ПОСРЕДСТВЕННОСТИ

23.04.2011
19:08

ПОЧЕМУ МОСКВА?

20.04.2011
18:34

МЫСЛИ ПЫТЛИВОЙ НАШЕЙ ПОЛЁТ

09.01.2011
17:41

ДАВАЙТЕ ПОПРОБУЕМ ДУМАТЬ САМИ √ 2

22.12.2010
21:34

ДАВАЙТЕ ПОПРОБУЕМ ДУМАТЬ САМИ...